Секрет удачного выбора сотрудников прост - надо находить людей, которые сами хотят делать то, что бы вам хотелось от них.

То, что мы называем прогрессом, представляет собой замену одной неприятности другою.

Левее здравого смысла.

ДЕРЖАВИН Гаврила Романович (1743-1816), русский поэт. Представитель русского классицизма. Торжественные оды, проникнутые идеей сильной государственности, включали сатиру на вельмож, пейзажные и бытовые зарисовки, религиозно-философские размышления («Фелица», 1782; «Вельможа», 1774-94; «Бог», 1784; «Водопад», 1791-94); лирические стихи.

Стихотворения
Ключ

Седящ, увенчан осокою
В тени развесистых древес,
На урну облегшись рукою,
Являющий лице небес
Прекрасный вижу я источник,
Источник шумный и прозрачный,
Текущий с горной высоты,
Луга поящий, долы злачны,
Кропящий перлами цветы,
О, коль ты мне приятен зришся!
Ты чист — и восхищаешь взоры,
Ты быстр — и утешаешь слух;
Как серна скачуща на горы,
Так мой к тебе стремится дух,
Желаньем петь тебя горящий.
Когда в дуги твои сребристы
Глядится красная заря,
Какие пурпуры огнисты
И розы пламенны, горя,
С паденьем вод твоих катятся!
Гора, в день стадом покровенну,
Себя в тебе, любуясь, зрит;
В твоих водах изображенну
Дуброву ветерок струит,
Волнует жатву золотую.
Багряным брег твой становится,
Как солнце катится с небес;
Лучом кристалл твой загорится,
В дали начнет синеться лес,
Туманов море разольется.
О! коль ночною темнотою
Приятен вид твой при луне,
Как бледны холмы над тобою
И рощи дремлют в тишине,
А ты один, шумя, сверкаешь!
Сгорая стихотворства страстью,
К тебе я прихожу, ручей:
Завидую пиита счастью,
Вкусившего воды твоей,
Парнасским лавром увенчанна.
Напой меня, напой тобою,
Да воспою подобно я,
И с чистою твоей струею
Сравнится в песнях мысль моя,
А лирный глас – с твоим стремленьем.
Да честь твоя пройдет все грады
Как эхо с гор сквозь лес дремуч:
Творца бессмертной «Россияды»,
Священный Гребеневский ключ,
Поил водой ты стихотворства.

1779 год.


На смерть князя Мещерского

Глагол времен! металла, звон!
Твой страшный глас меня смущает;
Зовет меня, зовет твой стон, 
Зовет – и к гробу приближает. 
Едва увидел я сей свет, 
Уже зубами смерть скрежещет, 
Как молнией, косою блещет, 
И дни мои, как злак, сечет.
Ничто от роковых кохтей, 
Никая тварь не убегает;
Монарх и узник — снедь червей, 
Гробницы злость стихий снедает;
Зияет время славу стерть:
Как в море льются быстры воды, 
Так в вечность льются дни и годы 
Глотает царства алчна смерть.
Скользим мы бездны на краю, 
В которую стремглав свалимся;
Приемлем с жизнью смерть свою, 
На то, чтоб умереть, родимся. 
Без жалости все смерть разит:
И звезды ею сокрушатся, 
И солнцы ею потушатся, 
И всем мирам она грозит.
Не мнит лишь смертный умирать 
И быть себя он вечным чает;
Приходит смерть к нему, как тать, 
И жизнь внезапу похищает. 
Увы! где меньше страха нам, 
Там может смерть постичь скорее;
Ее и громы не быстрее 
Слетают к гордым вышинам.
Сын роскоши, прохлад и нег, 
Куда, Мещерский! ты сокры.лся? 
Остаиил ты сей жизни брег, 
К брегам ты мертвых удалился;
Здесь персть твоя, а духа нет.
Где ж он? – Он там. – Где там? – Не знаем.
Мы только плачем и взываем:
«О, горе нам, рожденным в свет!»
Утехи, радость и любовь
Где купно с здравием блистали,
У всех там цепенеет кровь
И дух мятется от печали.
Где стол был яств, там гроб стоит;
Где пиршеств раздавались лики,
Надгробные там воют клики,
И бледна смерть на всех глядит.
Глядит на всех – и на царей, 
Кому в державу тесны миры;
Глядит на пышных богачей, 
Что в злате и сребре кумиры;
Глядит на прелесть и красы, 
Глядит на разум возвышенный, 
Глядит на силы дерзновенны 
И точит лезвие косы.
Смерть, трепет естества и страх! 
Мы– гордость с бедностью совместна; 
Сегодня бог, а завтра прах;
Сегодня льстит надежда лестна, 
А завтра: где ты, человек? 
Едва часы протечь успели, 
Хаоса в бездну улетели,
И весь, как сон, прошел твой век.
Как сон, как сладкая мечта, 
Исчезла и моя уж младость;
Не сильно нежит красота, 
Не столько восхищает радость, 
Не столько легкомыслен ум, 
Не столько я благополучен, 
Желанием честей размучен, 
Зовет, я слышу, славы шум.
Но так и мужество пройдет 
И вместе к славе с ним стремленье;
Богатств стяжение минет, 
И в сердце всех страстей волненье 
Прейдет, прейдет в чреду свою. 
Подите счастьи прочь возможны, 
Вы все пременны здесь и ложны:
Я в дверях вечности стою.
Сей день иль завтра умереть,
Перфильев! должно нам конечно,–
Почто ж терзаться и скорбеть, 
Что смертный друг, твой жил не вечно? 
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою 
И с чистою твоей душою
Благословляй судеб удар.

1779 год


Бог

О ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества, 
Теченьем времени превечный, 
Без лиц, в трех лицах божества! 
Дух всюду сущий и единый, 
Кому нет места и причины, 
Кого никто постичь не мог, 
Кто все собою наполняет, 
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: бог.
Измерить океан глубокий, 
Сочесть пески, лучи планет 
Хотя и мог бы ум высокий,–
Тебе числа и меры нет! 
Не могут духи просвещенны. 
От света твоего рожденны, 
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает.
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну, 
В себе самом ты основал:
Себя собою составляя, 
Собою из себя сияя, 
Ты свет, откуда свет истек. 
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!
Ты цепь существ в себе вмещаешь. 
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь,
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут, 
Твои они творят законы, 
Лучи животворящи льют. 
Но огненны сии лампады, 
Иль рдяных кристалей громады, 
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры –
Перед тобой – как ночь пред днем.
Как капля, в море опущенна, 
Вся твердь перед тобой сия. 
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я? 
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом 
Стократ других миров, – и то, 
Когда дерзну сравнить с тобою, 
Лишь будет точкою одною;
А я перед тобой – ничто.
Ничто! – Но ты во мне сияешь 
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь, 
Как солнце в малой капле вод. 
Ничто! – Но жизнь я ощущаю, 
Несытым некаким летаю 
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает, 
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и ты!
Ты есть! – природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих, 
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих, 
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю, 
Умом громам повелеваю, 
Я царь – я раб, я червь – я бог! 
Но, будучи я столь чудесен, 
Отколе происшел? —безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, создатель!
Твоей премудрости я тварь, 
Источник жизни, благ податель, 
Душа души моей и царь! 
Твоей то правде нужно было, 
Чтоб смертну бездну преходило 
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился 
И чтоб чрез смерть я возвратился, 
Отец! – в бессмертие твое.
Неизъяснимый, непостижный! 
Я знаю, что души моей 
Воображении бессильны
И тени начертать твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно 
Тебя ничем иным почтить, 
Как им к тебе лишь возвышаться, 
В безмерной разности теряться 
И благодарны слезы лить.
1784 год



Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.

6 июля 1816 года.