|
ВОСТОЧНАЯ ДЖУГА. ЗЕМЛЯК
Герман Андреев – врач, МС СССР
август 1966 года
Земляк Леонид Наумович
Ночь над горами спустилась давно.
Травы-муравы ласкают тропу.
Альпийских лугов аромат проникает везде -
клонит ко сну.
Нет мыслей, усталость одна.
Свинцовые ноги, но надо идти -
траверс
Домбая уже позади.
Домбай-Ульген
Еще не доходит, что мы - молодцы:
первый разряд закрываем.
Сезону конец.
Самый прекрасный сезон позади -
без словоблудства,
интриг,
без
оскорблений взаимных.
Уверенность в силах он нам подарил,
дружбу и
веру в людей.
А вершины какие уже позади -
Джуга, Эрцог , Аманауз
и Главный Домбай -
высшая
точка района.
Джуга
Просмотреть увеличенную карту
Эрцог
Аманауз
Но это не все.
Общение, учеба, внимание, забота
тренеров
наших известных в Союзе -
Шведчиков Игорь и Дим Иванов.
А Белецкий Евгений,
что стал дядей Женей для
нас навсегда!
А те разговоры в палатке сырой
под шум Алибечки
капризной.
Дядя Женя Белецкий, что душу вложил
в нас чрезмерно строптивых.
А рассказы его...
О заре альпинизма в стране.
Вершины-легенды,
караваны, дороги, пути к
Эвересту
по
пыльным ландшафтам Тибета, Китая.
Званый обед под английской короной,
чопорный клуб альпинистский -
самый древний, тоже английский.
А проводы ночью на гору,
туда в неизвестность... к
вершине.
Спокойно, по-свойски,
в китайских кальсонах с начесом,
пуховку накинув
на плечи,
он нас провожал непременно
и так говорил
нам всегда:
«Ничего не забыли?
Ну прите, ребята, до куда допрете».
И молча стоял, нам вслед помахав.
Как много значения имело для нас
способность
его всегда утверждать:
«Будьте спокойны - уверен в успехе
и в вашей
победе в горах.
В лагере жду непременно
в погоду любую и время
любое.
Душ подготовлю, всегда накормлю».
Вот мастерство высокого класса,
как души людей согревать,
мысли и думы
дарить бескорыстно.
#
А наши друзья-конкуренты?
Знакомство в спортивной борьбе
с
корифеями русского спорта -
Санькой Липчинским, Кириллом
Павленко,
Мишкой Захожим, Рудаковым Валеркой,
Леней
"Трощем", Ю. Логачевым
и связкой единой: Горенчук - Житинев.
Много их было совсем молодых,
строптивых, отчаянных
и смелых,
но тогда
неизвестных в Союзе парней.
Но, читатель, учти и шляпу сними -
нет уже
многих прекрасных парней.
В каждом из нас их частица осталась -
думы и пламя сердец.
Но хватит об этом - мы с вами слегка отвлеклись.
#
Итак, мы идем по тропе и в ночи.
Темень, не видно ни зги -
в лес мы вошли
и бредем
осторожно.
Ну вот появились огни - значит дошли,
наконец, до жилья и
тепла и уюта людей.
«Горло смочить, а лучше напиться слегка» -
мысль
бередит и в желудке тоска.
Заходим тихонько в лагерь чужой.
Мрачно, тоскливо вокруг, тишина...
и мало огней, нет суеты
предотбойной.
"Звездочка" мрачно встречает.
Заходим тихонько, тактично на кухню:
«Напоите скитальцев -
ноги протянем пока доберемся домой
в
«Алибек».
«Пейте, ребята, не жалко добра».
«Почему так уныло и странно вокруг?».
Повар слегка отвернулся, вздохнул.
Свинцовая тяжесть нависла вокруг -
до нас
ведь дошло наконец.
Лагерь бывает таким
в самые жуткие, тяжкие
дни...
А затем, как набат слова-приговор:
«Земляк наш, Леня, погиб...»
#
Их четверо было. Вышли на Джугу,
маршрутом «четверки» пошли,
что прямо над
лагерем к югу.
Пред самой вершиной маршрут посложней -
вышли на плиты, которых
немного – веревка одна.
Первый вышел вперед
и по плитам попер, но
клювом прощелкал -
поехал слегка, а затем полетел...
Из-под триконей искры летят.
Ему повезло - рухнул на гребень, прямо тут под
плитой.
Посидел, отошел, ужас в глазах, вообщем мягко -
чудак!
Перелом наступил - боль появилась в руке.
Застонал и заныл-завопил:
«Больно ужасно, кошмар!
Помощь нужна - у меня
перелом...».
Картину слегка поясню.
Тот чудак - паникер
давненько первый разрядик
закрыл,
а главное - был он врачом.
Перелом пустяки - он ключицу сломал.
Помощь предельно проста.
Руку на грудь, валик подмышку и все примотать
и поехал, пошел собственным ходом до
самого низа,
только перила давай
выпускай.
Трое других - не врачи
и поверили тупо врачу.
Страх посеян - застыли, молчат.
Подавленно ждут командира-врача.
А затем закипела работа,
но, к сожалению,
не та.
Рацию взяли, в эфир загалдели:
«Звездочка, Звездочка... Помощь нужна и
скорей!!!».
В лагере пусто почти - опытных нет и в помине,
старшим остался Земляк.
Кто знал Земляка?
Обаятельный, милый, свойский такой,
наш ленинградец, земляк.
Земляк, 1950 г. Кронштад.
Балагур, гитарист и певун.
Музыка, смех - это Земляк.
Душа компании лагерной всей.
Но в данный момент
он единственный в лагере
был -
самый старший инструктор.
Но простите, инструктор какой?
Совсем необычный теперь -
Инструктор -
разрядник третьей ступени.
Третий - с запасом совсем небольшим,
считай ничего.
Опыт предельный - три «Б»,
а это просто
ничто!
Прочность в запасе без малого - ноль.
Здесь ведь ЧП на горе по «четверке».
И надо сказать - неплохой,
просто серьезной
горе.
Леня - начуч и начспас, большой души Человек!
Сигнал бедствия принят - решение одно.
Что делать известно:
вперед и наверх - люди
гибнут в горах!
Сам понимает, что опыта нет,
но сомнения отставить
- выбора нет!
«Надо, Федя, вперед!» -
прибаутка такая у нас -
альпинистов в горах.
Быстро собрались, доперли до верха.
Пока, безусловно, везет.
Подошли, разобрались.
«Как будем спускать?».
Но врачишка ужасный, супер-разрядник лихой
по-прежнему
в жуткой тоске о себе.
«Опомнись, ты доктор хреновый.
Подумай о людях,
о наших с тобой ребят - пацанят
молодых,
что на помощь пришли
тебя выручать!».
Но нет - эгоизм превыше всего.
Он все поглощает - сжигает, съедает и топчет
вокруг,
что за страшная
вещь в человеке сидит!
И в этот момент Земляк допускает оплошность.
Пять веревок связал, закрепил и пошел...
Тогда он не знал, что к смерти идет роковой.
А парни смотрели туда... в Неизвестность.
Ведь каждый забыл о бергшрунде коварном,
что под склоном
горы обязательно ждет.
Но простить надо их -
ведь опыта «ноль» на
«четверке» имели.
А главное в том, что значительно хуже,
не ведали парни в
делах посерьезней.
Вот Леня со скал на снег перешел.
Лихо идет - веревка гудит под нагрузкой.
Два шага еще не дошел -
«Опомнись, старик! Повернись, погляди!».
Слегка проскользнул... и ахнул туда -
в изумрудную бездну
снежно-ледовой поганой щели.
Завис безнадежно над бездной ужасной.
Кидает, бросает его.
Веревка - резинка при такой непомерной длине.
Голову поднял, кричит.
Но как здесь услышишь -
двести метров до
гребня,
где
парни тоже кричали ему.
Но это не все.
Снег тяжелый пошел,
пласт рванул и вниз
полетел.
Лавина летит вдоль веревки.
Удар по лицу...
Тишина гробовая настала... над бездной.
Он завис бездыханный, но гордый,
погибший в неравном бою.
Все отдал во имя Долга и Чести,
во имя любви
к тебе - Человек!
3 января 1986 г., Ленинград.
|
