БИТВА  ЗА  КАВКАЗ

По книге Тике В. «Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг.» (М., 2005).

Под редакцией Германа Андреева и Вадима Арановича.

Предисловие Редакции:

В нашей мемуарной литературе, в том числе и альпинистской, есть не мало рассказов о войне за Кавказ. Например, в книге А.М. Гусева «От Эльбруса до Антарктиды» этому посвящено более 100 страниц. Читайте также в 5-ом томе «Альпинисты Северной столицы» статью «Бои на перевалах Кавказа» по материалам книги А.М. Гусева «Эльбрус в огне» (М., Воениздат, 1980). Однако вся подобная литература описывает события очень фрагментарно, не давая полного представления. А военно-историческую литературу мы, грешные, не читаем (потому, что скучно). И вот с этой точки зрения Редакция АСС сочла целесообразной публикацию наиболее интересных отрывков из книги Вильгельма Тике, представляющей взгляд «с той стороны» и написанной на основе документов того времени.

Нефть — кровь современной войны! Она жизненно необходима для танков, самолетов, автомобилей... Если нет нефти — нет горючего, и вся эта грозная техника превращается в одно мгновение в бесполезную груду металла. А потому именно захват кавказских нефтепромыслов во вторую летнюю кампанию на Востоке в 1942 г. должен был обеспечить немецкую военную промышленность необходимыми запасами нефти и стать залогом победы — так считал Гитлер и его окружение. Но никто из нацистского руководства не мог и представить, какими невосполнимыми для Германии потерями обернется этот, казалось бы, тщательно продуманный план.

На Кавказе с июля 1942 г. по октябрь 1943 г. развернулись ожесточенные сражения за позиции, перевалы, горные цепи, высоты и порты, но, несмотря на огромные жертвы, немецким войскам поставленной цели достигнуть так и не удалось.

Двадцать восьмого июля, сразу после того как пал Ростов, командующий группой армий «А» генерал-фельдмаршал Лист прибыл на командный пункт 49-го горнострелкового корпуса и объявил его командиру генералу Конраду благодарность за бои в Ростове.

На командном пункте, расположенном в одном из зданий Ростова, генерал Конрад узнал о дальнейшем замысле командования по поводу предстоящих действий 49-го горнострелкового.

– 17-я армия в ходе наступления перейдет через Кавказ, – сказал Лист и после короткой паузы задал прямой вопрос: на каком направлении предполагает командование корпуса свои дальнейшие действия?

—    Через Майкоп! – ответил Конрад.

—    Горнострелковый корпус двумя дивизиями предположительно будет наступать через высокогорные перевалы западнее Эльбруса в направлении Сухуми, чтобы открыть путь в Закавказье 17-й армии, наступающей вдоль узкой прибрежной полосы через Туапсе!

В ходе беседы генерал Конрад в общих чертах изложил план ОКБ, который затем неоднократно будет подвергнут многочисленным изменениям в зависимости от конкретной обстановки.

О важнейшем проходе – Военно-Сухумской дороге – в Военно-географическом описании говорится следующее:

«Военно-Сухумская дорога. От северного обреза карты до курорта Теберда (156 км), проезжая для автомобильного транспорта. Отсюда еще 34 км можно проехать на гужевом транспорте. Затем возможны следующие маршруты: через перевал Домбай-Ульген (3007 м, покрыт ледником, непроходим для вьючных животных); через Клухорский перевал (2816 м) — на Асхара. К перевалу серпантином ведет 13-километровая тропа, местами обрушенная и крутая. Перевал покрыт небольшими снежными полями. Летом пастухи гонят отары овец через перевал. Он проходим для вьючных животных. После перевала за Асхарой дорога пригодна для движения гужевого транспорта.

Оценка описания и карт позволила сделать вывод, что только части, способные передвигаться в условиях горной местности, могут там действовать. Моторизованные части корпуса, тяжелая артиллерия, противотанковая артиллерия и тыловые колонны после овладения перевалами у Туапсе должны были следовать через них к прибрежной дороге.

В это время танковые и моторизованные соединения с плацдармов на Дону и Маныче рванулись на юг. И горные стрелки двинулись за ними. От гор их еще отделяли 500 километров, но с каждым шагом егерей все больше охватывала настоящая горная лихорадка.

5-го августа командир 1-й горнострелковой дивизии отдал приказе о формировании одной высокогорной роты для восхождения на Эльбрус. Покорение Эльбруса требовало от команды высокой горной подготовки. Состояла она из опытных альпинистов, часть из которых участвовала в восхождении на вершины в Гималаях. Капитан Грот, начальник этой экспедиции, вылетал к горному массиву на самолетах дальней разведки 4-го авиакорпуса, чтобы разведать пути подхода к вершине.

В оценках экспедиции на Эльбрус существуют различные мнения. По крайней мере, она имела ценность с тактической точки зрения, так как массив и приют на Эльбрусе представляют собой важный опорный пункт.

Если бы его значение было своевременно определено, то было бы значительно легче действовать против неприступных с фронта русских позиций в районе Орджоникидзе, получить доступ к Крестовому перевалу и пройти в обход в Закавказье. Большое значение имело овладение массивом Эльбруса для обеспечения перехода из долины Кубани в Баксанское ущелье через связанные перевалы Хотю-Тау, Хасан-Чой-Сюрулген, Азау и Чипер-Азау.

Под ударами немецких танковых дивизий рушился фронт советских войск. Советская 46-я армия Закавказского фронта была оттеснена к высокогорным перевалам западнее Эльбруса и разрозненными частями отходила в горы. А немецкие подвижные дивизии в полном порядке подошли к границе гор и ждали подхода горнострелковых и егерских дивизий. Наставал час горных егерей!

Наряду с передовыми отрядами, сформированными в дивизиях, передовые отряды были самостоятельно созданы в каждом из полков. Разгрузили имущество тыла с грузовиков, погрузили на них горных егерей, вьючных животных и все самое необходимое. Гонка к горам началась. Вскоре передовые отряды были уже у подножья гор.

Первая горнострелковая дивизия должна была наступать по Военно-Сухумской дороге, южная часть которой в Кодорской долине в 16 километрах юго-восточнее Сухуми соединяется с прибрежной дорогой. Четвертой горнострелковой дивизии предстояло продвигаться через труднодоступную долину Большой Лабы к истокам Бзыби, впадающей в 64 километрах северо-западнее Сухуми в Черное море.

10 августа 1942 передовой отряд Лаваля вышел к предгорьям у Невинномысска. 5 августа город был взят 3-й танковой дивизией. В течение пяти дней советские войска отходили в горы.

11 августа передовой отряд Лаваля подошел к Черкесску и захватил там неразрушенный мост через Кубань.

По Военно-Сухумской дороге двинулся горнострелковый батальон фон Хиршфельда. Батальон был сформирован из двух лучших рот 98-го и 99-го горнострелковых полков, имел дополнительное специальное тяжелое вооружение. У слияния рек Теберда и Кубань к северу от Микоян-Шахара было преодолено сопротивление крупных сил противника, который понес большие потери. Недавно возникший крупный промышленный поселок Микоян-Шахар был взят.

Заняв Микоян-Шахар, 1-я горнострелковая дивизия получила трамплин для захвата высокогорных перевалов.

После взятия Микоян-Шахара группа фон Хиршфельда постоянно наступала противнику на пятки. 14 августа она устроила «частную битву на окружение» за овладение поселком Теберда. В результате этой «битвы» было захвачено 23 орудия, среди них — 7 тяжелых, большое количество минометов и пулеметов, два танка, 96 грузовиков и 1 80 бронемашин. Вечером группа фон Хиршфельда южнее поселка захватила небольшой плацдарм за рекой, восстановила разрушенный мост и создала условия для продолжения наступления.

15 августа группа фон Хиршфельда снова пошла в наступление. Южнее Тверды начался настоящий горный бой. Горную дорогу, становившуюся хуже и хуже, все теснее обступали еловые леса и склоны гор, и вскоре она уже превратилась лишь в тропу. Укрываясь за скалами и деревьями, с боем отходили тыловые прикрытия противника. Два раза взводы горных егерей вынуждены были идти вброд по ледяной горной реке. Много раз приходилось обходить заграждения. Сильно растянувшись, маршировали роты, за ними следовали вьючные колонны. У лагеря лесорубов передовое охранение вышло к «Серпантинному приюту» у подножья Клухора.

После разведки местности и выделения охранения в направлении перевала Домбай-Ульген 16 августа надо было идти дальше, но вскоре оказалось, что с фронта перевал не взять, на нем находились советские войска. Майор фон Хиршфельд, превосходный тактик, решил ввести противника в заблуждение атакой с фронта, незаметно для него направил в обход одну из подчиненных ему групп и сбросил противника с перевала.

Общее впечатление было такое, что русские в этой неожиданной обстановке почувствовали себя очень неуверенно, так как, в общем, мы оказались у них за спиной.

Противник отходил двумя группами, каждая из которых поочередно прикрывала другую огнем. Группа Пёссингера сразу же начала наступление с фронта, опередила прикрытие противника, и мы открыли огонь по отступавшим русским. Перевал наш! Наступила ночь. Все мы смертельно устали, настолько устали, что даже жесткий скалистый грунт не мешал сну.

Вечером 17 августа 1942 года штурмом был взят Клухорский перевал. Самая высокая точка на Военно-Сухумской дороге была в немецких руках. Группа Нойхаузера получила двухдневный отдых, а боевая группа капитана Пёссингера пошла по пятам за противником.

В тот день группа капитана Грота подошла по долине Кубани восточнее группы фон Хиршфельда к 3546-метровому перевалу Хотю-Тау у западного подножья Эльбруса. Хотя Гроту не мешало вражеское охранение, зато приходилось преодолевать взорванные мосты, крутые скалы и непроходимые осыпи.

На высоте почти 3000 метров под диким юго-западным склоном Эльбрусского массива у края ледника Уллу-Кам расположилась лагерем головная группа из 20 человек. Вьючная группа с вооружением, боеприпасами и продовольствием отстала. Необходимо было дождаться ее прибытия. Грот еще до полуночи направил разведывательный дозор из восьми человек под командой офицера разведки обер-лейтенанта Шнайдера с задачей разведать обстановку, расположение и вместимость приютов в районе Эльбруса.

Эльбрус. Приют 11, немцы

Обеспеченный неточными картами и абсолютно не знающий местных условий, капитан Грот со связистом в 3:00 17 августа пошел за разведывательным дозором Шнайдера, чтобы как можно скорее получить данные разведки. Остаток его небольшого отряда получил приказ дождаться вьючной колонны и, как только она прибудет, следовать за ним. На восходе солнца капитан Грот и его связист находились на высоте перевала Хотю-Тау ( 3546 метров ). Перед ними открылся чудесный вид на царственные вершины Центрального Кавказа от Ушбы и Дых-тау до Коштан-тау. Перед ними лежали протянувшиеся на 17 километров с запада на восток языки ледников Азау, Гара-Башиша, Терскола и Джика-Угон-Кес. Грот не поверил своим глазам, когда посреди этой выветренной, пересеченной многочисленными разломами ледяной пустыни, в шести километрах от себя на скале, на 650 метров выше, увидел покрытый металлом, сверкающий на солнце отель. Дозора Шнайдера не было видно. Ночью на твердом льду ледника Азау он не оставил ни следа. Грот был уверен в том, что Шнайдер со своими людьми захватил заметное издали и, по-видимому, необитаемое здание. На хорошо заметное место на тропе он положил письменный приказ главной группе немедленно следовать за ним.

Тем временем произошло следующее: к утру Шнайдер добрался до этого своеобразного, напоминающего дирижабль здания и своевременно обнаружил, что оно занято противником. Поэтому дозор ушел вверх по леднику, чтобы занять там позицию.

Мастер-альпинист Шварц из Оберсдорфа побежал вниз с горы, чтобы предупредить своего земляка-шваба.

Грот задумался: атаковать? — Идиотизм. Повернуть назад? — Бессмысленно! Перед русскими-то пулеметами! Сначала он приказал своему верному связисту, мюнхенскому чистильщику каминов Штайнеру залечь рядом со Шварцем. Затем достал из рюкзака белый платок и, размахивая им, с видом полного отчаяния, едва живой от усталости, тяжело зашагал по рыхлому снегу к ближайшей русской пулеметной огневой точке. Грот позволил без сопротивления взять себя в плен. Красноармейцы, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, повели его к отелю, где стояла группа офицеров. Командный пункт находился на метеостанции. Грот опытным взглядом заметил старого опытного командира горнострелковой роты. Ее полнокровный взвод, состоявший из киргизских горных стрелков, занимал гостиницу и образцово подготовленные оборонительные позиции. С помощью начерченного в блокноте для донесений эскиза и своеобразного ломаного языка восточного фронта, позволявшего в случае необходимости наладить взаимопонимание между людьми, в тех случаях, когда необходимо было преодолевать европейско-азиатскую языковую границу, боровшемуся за свою жизнь и успех операции, Гроту удалось объяснить русскому командиру, что он окружен со всех сторон. Отовсюду приближаются превосходящие силы, а он, капитан, направлен в качестве парламентера, уполномочен предоставить хозяевам свободное отступление, чтобы предотвратить кровопролитие.

Немыслимое свершилось: после долгого совещания, которое устроили гражданские метеорологи со своим рабочим штабом, русское подразделение и ученые, захватив оружие, начали спускаться в долину Баксана. Они оставили четверых вооруженных узкоглазых солдат. Задача им была поставлена шепотом, и капитан ее не понял. Судьба распорядилась таким образом, что все четверо оказались мирными крестьянами из фруктового рая Оша и Ферганы. Грот накормил их пирогами и напоил чаем на кухне метеостанции. Это завязало дружбу. Винтовки были отложены в сторону, позвали Штайнера и Шварца. Штайнер достал из кармана кителя имперский военный флаг, Шварц поднялся к флагштоку метеорологической станции и поднял на нем флаг в знак победы.

Великолепный опорный пункт без единого выстрела оказался в руках у немцев. Подошел разведывательный дозор Шнайдера, напряженно следивший за авантюрой. В течение вечера подтянулись люди передового отряда. К наступлению ночи собрались все двадцать человек и заняли оборону. Ожидавшегося ночного нападения так и не случилось.

Подошел Геммерлер с основным отрядом. В Эльбрусской гостинице имелось 150 мест в 40 помещениях и, кроме того, большие запасы продовольствия и имущества. Выставив на следующий день необходимое охранение, альпинисты 1-й и 4-й дивизий отдыхали, чтобы набраться сил для восхождения на вершину.

19 и 20 августа была пурга и сильный град. Несмотря на это, команда предприняла тренировочный марш до высоты 5000 метров , чтобы привыкнуть к разреженному воздуху. От попытки восхождения 19 августа пришлось отказаться. Вечером 20 августа по радио последовал категорический приказ командира 1-й горнострелковой дивизии через день покорить вершину Эльбруса. День 21 августа обещал быть благоприятным, но утром оказалось, что прогнозы обманчивы.

Ночью вокруг дома завывал сильный ветер. В 3:00 команда пошла на восхождение. Начался снегопад. Свечение неба в серых предрассветных сумерках ничего хорошего не предвещало. Вскоре началась метель, видимости не было никакой. Несмотря на это, группа шла дальше, шесть связок по три человека, среди них четверо – из 4-й горнострелковой дивизии. У Эльбрусской гостиницы осталась в охранении небольшая группа. Все еще ожидалась контратака противника.

Эльбрус, немцы

В 11:00 обер-фельдфебель Кюммерле установил флагшток с немецким военным флагом на ледяной вершине. Рядом с ним были установлены штандарты 1-й горнострелковой дивизии с эдельвейсом и 4-й горнострелковой дивизии — с горечавкой. Покорители вершины пожали друг другу руки.

Затем последовал осторожный спуск по тому же маршруту. Уже во время спуска с вершины было заметно, что военный флаг разорвало ветром, казалось, что боги защищаются от вторжения в их пределы.

В это же время (в 11:30) сформированная из памирцев советская альпинистская рота, которой командовал известный русский альпинист, находившаяся на высоте 5000 метров , из-за снежной бури отказалась от приказанного ей перехода через седловину Эльбруса к Эльбрусской гостинице. Как для слабого гарнизона гостиницы, так и для безоружной группы восхождения возможная встреча с советской горнострелковой ротой была бы неприятным сюрпризом.

Чтобы надежно обеспечить восточный фланг 49-го горнострелкового корпуса в районе Эльбруса, рота Грота была усилена двумя боевыми группами, шедшими к ней с 15 августа по ледникам южнее эльбрусского массива. На перевалы Азау, Чипер-Азау, Хасан-Хой-Сюрулген, Чипер и Хотю-Тау было направлено охранение. Подразделения Даунера и Хёрля из 99-го горнострелкового полка поднялись в изрезанную ущельями горную страну и закрыли перевал Азау. Находящийся на высоте 3000 метров у ледника Баксан бывший царский охотничий замок Кругозор несколько раз переходил из рук в руки, но, в конце концов, там закрепились немецкие горные егеря и взяли под контроль глубокое Баксанское ущелье. На выходе из него уже вела бои 1-я танковая армия генерал-полковника фон Клейста.

Разумеется, противник не оставил попыток снова овладеть Эльбрусской гостиницей (Приюта 11 – прим. ред.). Снова и снова его отряды подходили к ней. В этих операциях принимали участие лучшие советские альпинисты. Капитан Гусев 1/ возглавлял эти необычно тяжелые с военной и горной точки зрения операции. Но они терпели неудачи из-за бдительности гарнизона Эльбрусской гостиницы, численность которого к тому времени выросла до роты.

В середине сентября противник предпринял наступление при поддержке авиации. Оно было отбито с большими для него потерями. Опорный пункт в Эльбрусской гостинице оказался неприступным, если его правильно оборонять. Он непрерывно оставался в руках немцев до отхода его гарнизона в начале января 1943 года. Только в конце зимы советские альпинисты повторили немецкое восхождение 21 августа 1942 года для замены символов 2/.

Предпринятая немцами в начале сентября разведка перевала Донгуз-Орун на высоте 3198 м была обнаружена русскими, и понесла большие потери.

14 августа, когда 1-я горнострелковая дивизия уже находилась в Теберде, передовой отряд 4-й горнострелковой дивизии через Лабинскую вышел к поселку Опорная, расположенному у подножья гор. Дороги на участке 4-й горнострелковой дивизии были очень плохие. Несмотря на это, командир дивизии генерал Эгльзеер, опытный австрийский офицер горнострелковых войск, не терял уверенности. Он незамедлительно повел в наступление все свои успевшие прибыть части на юг, в долину Большой Лабы. Здесь началась борьба с противником и природными условиями. Множество раз приходилось переходить стремительную горную реку. Приходилось строить мосты, прокладывать тропы, налаживать канатную дорогу. С большим трудом обеспечивалось снабжение.

Теперь стало ясно, как никогда, что многие переходы через Кавказский хребет таковыми не являются. Большинство из нанесенных на карты дорог на самом деле были непроходимыми даже для гужевой повозки и часто оказывались лишь тропами. Несмотря на предоставленную информацию о действительном состоянии дорог, немецкое главнокомандование не отказалось от первоначально поставленных задач. И горным егерям пришлось идти дальше на юг по бездорожью горных долин, теша себя большой мечтой о том, что вдали вот-вот появятся пальмы на пляже черноморского берега у Сухуми.

После взятия Клухорского перевала боевой группой фон Хиршфельда группа преследования с многочисленными пулеметными и минометными взводами пошла дальше на юг. Главные силы оставались все еще позади. По долине Теберды следовали главные силы 98-го горнострелкового полка, стремившиеся нагнать передовой отряд. По долине Кубани шел 99-й горнострелковый полк, обеспечивший охранение в районе Эльбруса. Далеко впереди шла, почти не встречая сопротивления, боевая группа фон Хиршфельда, но она испытывала большие трудности со снабжением. Передовой отряд установил, что Военно-Сухумская дорога от Клухорского перевала до селения Клыч у слияния ручья Клыч и Гвандры представляет собой лишь разбитый проселок. В селении Клыч боевая группа фон Хиршфельда была уже 21 августа, в день, когда на вершине Эльбруса был поднят немецкий флаг. У селения Клыч была создана прочная советская оборона. Выход с гор немцам был прегражден. Посреди субтропической растительности немецким горным егерям пришлось надолго залечь. С юга ветер приносил чистый воздух Черного моря. До побережья оставалось менее 50 километров . Поблизости от долгожданной цели боевая группа фон Хиршфельда вынуждена была ждать, когда подтянутся остальные силы, с которыми можно будет осмелиться совершить последний бросок.

Капитан фон Хиршфельд, конечно же, не мог знать, что в Ставке Верховного Главнокомандования в Москве Сталин энергично постучал по столу и приказал прекратить дальнейшее отступление и остановить немецкий натиск по крайней мере в горах и на рубеже Баксан - Терек. Он пригрозил отдать командующих под суд, клеймил позором командный состав до командира полка включительно за ошибки в командовании, ругал никуда не годное снабжение фронта и угрожал принять крутые меры, если его приказы не будут выполняться как следует. Командующего 46-й армией Закавказского фронта он обвинил в том, что тот слишком мало сделал для обороны перевалов. Слишком быстро, например, 3-й стрелковый корпус отошел через перевалы Военно-Сухумской дороги. Поэтому советское командование было вынуждено с опозданием организовывать оборону у перевалов с помощью подходивших войск.

Но потом в Ставке стал известен немецкий план, по которому 49-й горнострелковый корпус должен был в районе Сухуми открыть Черноморское побережье для корпусов, воевавших западнее, и освободить для них дорогу в Закавказье.

В советской книге «Битва за Кавказ» авторы поделили боевые действия на множество этапов. По их мнению, 18 августа началось усиленное сопротивление советских войск. Отойдя к Кавказу, советские войска под руководством Центрального Комитета партии и Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил Советского Союза укрепили оборону. Были созданы центры по подготовке минометчиков и пулеметчиков для действий в условиях горной местности, формировались группы носильщиков, налаживалась служба снабжения. В Закавказье предприятия переключились на производство вооружения и боеприпасов. Командование Закавказского фронта потребовало незамедлительно направить в бой горнострелковые и переученные стрелковые части, установить связь с разрозненными разбитыми частями, переформировать их и направить в бой. Советские ВВС частично взяли на себя задачи по снабжению.

С результатами этих новых организационных изменений группа фон Хиршфельда смогла познакомиться у селения Клыч. Хотя полковник Кресс постоянно присылал новые роты, рывок на свободную равнину совершить не удавалось.

Новая попытка должна была освободить дорогу. Пока боевая группа фон Хиршфельда с усиленным 3-м батальоном 99-го горнострелкового полка сковывала противника с фронта, полковник Кресс направил 2-й батальон 98-го горнострелкового полка для охвата главных советских сил с востока. Но группа охвата, которую возглавлял майор Зальмингер, была контратакована советскими частями, рассеяна и опрокинута. Поэтому осуществить запланированное совместное наступление 3-го батальона 99-го полка и 2-го батальона 98-го полка не удалось.

До 26 августа оба батальона укреплялись на позиции у селения Клыч. Постепенно натиск противника усиливался. Большую проблему представляло тыловое обеспечение, еще труднее было эвакуировать многочисленных раненых по разбитой проселочной дороге. Сутками без отдыха работали военные врачи и младший медицинский персонал.

Усиленная активность советских войск проявилась и на правом фланге 1-й горнострелковой дивизии. Здесь им удалось ночью пробиться на Марухский перевал и 25 августа отбросить на север слабое немецкое охранение, состоявшее из подразделений 13-го горнострелкового полка 4-й горнострелковой дивизии. Генерал Ланц и командир корпуса признавали, что на стыке двух горнострелковых дивизий складывается опасная обстановка, возникшая в связи с прорывом как минимум пяти батальонов противника на Марухском перевале. 

Эльбрус, Ланц, 1942 г.

Только что прибывшему в Теберду 2-му высокогорному батальону Бауэра из 1-й горнострелковой дивизии была – поставлена задача:  26 августа переправиться через Мухинский перевал на запад, чтобы воспрепятствовать дальнейшему продвижению противника на север, а затем снова захватить у него Марухский перевал.

Но уже скоро батальон встретил сильное сопротивление противника и остановился. Разведка доложила, что Марухский перевал занят крупными силами противника и с ходу взять его не удастся. Штурм Марухского перевала готовился тщательно. На высоте 3145, находящейся между долинами, было проведено совещание генерала Ланца с подполковником Айсгрубером, командирами батальонов и передовыми наблюдателями горной артиллерии.

Пасмурный облачный вечер 4 сентября перешел в ясную морозную ночь. На седловине горы Марух залегли солдаты 2-го высокогорного батальона и обеспечили превосходную огневую точку. Ледяной ветер дул через гребень перевала и гнал поземку. Третья и четвертая роты зарылись в снежные пещеры и ждали результатов разведки. Потом пришло сообщение: «Дорога свободна». Начался обходной маневр двух высокогорных рот.

Отклоняясь на восток, двум ротам в морозную ночь удалось выйти в тыл противнику, все внимание которого было сосредоточено на находившемся перед ним 1-м батальоне 98-го полка. По вырубленным ледяным ступеням 4-я рота перебралась через седловину горы Марух. Вдоль склона, по южной стене этой покрытой ледником седловины, она наконец добралась до намеченной для нее огневой позиции. Призрачными казались горы, их ледники и гребни в ясную морозную ночь. В лунном свете матово поблескивали покрытые вечными снегами вершины и снежные поля. Стояла мертвая тишина. Только кошки на ботинках карабкающихся в гору солдат скрипели на льду. Многочасовое ночное восхождение завершилось, когда они добрались до исходной позиции для штурма. В 500 метрах под ними находились русские, оборонявшие перевал. Они чувствовали себя уверенно. То тут, то там до немцев, дожидавшихся рассвета в расселинах и за глыбами, доносился шум и разговоры.

Почти одновременно с 4-й 3-я рота по разведанной тропе вышла на свою исходную позицию южнее Марухского ледника. На выгодной позиции были установлены станковые пулеметы. Ниже их, в лощинах и за глыбами, разместились минометчики со своими минометами.

Медленно приближался рассвет. Советские солдаты внизу на перевале еще не заметили, что немецкие горные стрелки стоят у них за спиной. Группы обхода дисциплинированно ждали начала атаки. Между двумя высокогорными ротами была налажена зрительная связь. Затем майор Бауэр подал знак. И сразу же вся 3-я рота открыла огонь. Минометы и тяжелые пулеметы превратили гору за спиной противника в пышущий огнем ад. Когда русские попытались организовать оборону, по ним открыли огонь семь горных орудий.

Затем начала атаку во фланг 4-я рота, спустилась с гребня по веревкам и веревочным лестницам и бросилась на противника, прижатого к земле огнем горных егерей 3-й роты и горных орудий. С более высокого рубежа у русских отбивалась позиция за позицией. В 11.00 перешел в наступление и 1-й батальон 98-го полка. У атакованных с фронта и с восточного фланга защитников Марухского перевала не было никаких шансов. Путь отхода был закрыт. Грохот стрельбы утих. Лишь немногим русским удалось по изборожденному трещинами склону пробиться на запад, поскольку здесь местность не позволяла создать полное кольцо окружения.

Немецкие потери составили семь погибших и восемь раненых. Было насчитано 300 убитых советских солдат и 557 пленных. Наряду с большим количеством стрелкового оружия было захвачено 19 тяжелых пулеметов, 13 тяжелых минометов, 117 противотанковых ружей и большое количество боеприпасов.

Пока 1-я горнострелковая дивизия вела бои за выход из Клычской долины, группа 4-й горнострелковой дивизии под командованием полковника Штеттнер фон Грабенхофера, дралась за перевалы Адзапш ( 2570 м ) и Санчаро ( 2592 м ). Полковник Бухнер, следовавший с 13-м горнострелковым полком во втором эшелоне по Зеленчукской долине левее Штеттнера, был переведен через Умпырский перевал с левого фланга 4-й горнострелковой дивизии на правый, чтобы овладеть перевалами Псешхо и Айшхо и создать условия для дальнейшего наступления на Адлер. Действуя в двух разных основных боевых группах, отделенных одна от другой расстоянием в 40 километров , оба командира полков пытались привести свои части к успеху. Поставленная перед Бухнером задача дойти до перевалов на правом фланге дивизии и закрыть их была вскоре выполнена. А целью боевой группы Штеттнера, как и прежде, оставался Сухуми на Черноморском побережье. Как Штеттнер пытался достичь этой цели?

23 августа 2-й батальон 13-го полка без боя занял труднодоступный перевал Адзапш, находящийся на высоте 2579 метров . Третий батальон 91-го полка немногим позже захватил обороняемый перевал Санчаро (2592). 25 августа 3-й батальон 91-го полка взял 2726-метровый перевал Алистраху и повернул главные силы на запад, на маршрут 2-го батальона 13-го полка. Оба батальона устремились к долине реки Бзыбь.

26 августа 2-й батальон 13-го полка подошёл к небольшому горному селению Пшу, которому егеря Штеттнера дали название «Глухомань у ручья». Перед впадением ручья в Бзыбь крупные силы противника задержали дальнейшее продвижение. Боевая группа заняла оборону с трех сторон, чтобы обеспечить доставку боеприпасов и продовольствия. Постоянно поступали сообщения от разведывательных дозоров, действовавших далеко впереди и на флангах. Допросы пленных подтверждали сообщения, что перед боевой группой Штеттнера находится только прикрытие, стремящееся выиграть время для обеспечения строительства советской оборонительной линии в южных отрогах гор. После тщательного взвешивания всех факторов полковник фон Штеттнер принял решение немедленно атаковать южные перевалы.

Утром 27 августа противник перед боевой группой фон Штеттнера отошел. Сразу же 2-й батальон 13-го полка устремился по долине Бзыбь на восток, чтобы захватить мост в 8 километрах от «Глухомани у ручья», который был важной переправой для дальнейшего движения к южным перевалам. Здесь он снова наткнулся на крупные силы противника и был остановлен.

В это время 3-й батальон 91-го полка со всеми вьючными животными шел по тропе. После полуторачасового безостановочного марша дорога к перевалу с отметкой 1600 повернула к югу и стала значительно хуже. Густое мелколесье, заросли дикого лавра, кустарники рододендрона, поваленные старые деревья и стремительные ручьи преграждали дорогу с самого начала марша. Затем крутой подъем по серпантину, по нагромождениям камней, через напоминающие камин проходы потребовал от людей и животных затраты последних сил. Все чаще стала возникать необходимость развьючивать животных и предоставлять им время для отдыха.

В 9:30 передовое охранение повстречало кавказского пастуха. Он сказал, что в это же время около 500 русских солдат поднимаются на перевал 1600. Теперь время пошло на минуты: кто первый поднимется на перевал — тот и выиграет!

Командир 3-го батальона 91-го полка майор Гротер, как раз находившийся с передовым охранением, сразу же направил на перевал передовой взвод из тридцати горных стрелков 12-й роты. Они пошли налегке. Чтобы сократить дорогу, на 400-метровую высоту поднялись по веревкам. Но там оказалось, что настоящий участок перевала находится южнее. И они пошли дальше на юг! Наконец, тропинка затерялась в густом лесу среди многочисленных серпантинов. Дальше по обе стороны были обрывы в глубокие ущелья. Здесь будет опорный пункт!

В 10:00 передовой взвод вышел на это место и быстро занял оборону. В 10:05 взвод открыл огонь по первым показавшимся советским солдатам, которые совершенно не ожидали, что их обстреляют с такого близкого расстояния. Но так быстро сдаваться они не думали. Следовавшие за ними подразделения попробовали обойти позицию передового взвода и выйти на дорогу через перевал позади немцев. Но тут уже подошли остальные взводы 12-й роты 91-го полка и пресекли эту попытку.

До 30 августа боевая группа Штеттнера закреплялась на захваченных позициях. Советские подразделения то и дело атаковали.

По данному описанию читатель может оценить общий ход наступления боевой группы Штеттнера, которая, в конечном счете, должна была его остановить, уже видя конечную цель. До побережья Черного моря оставалось всего 30 километров , но пройти их, не получив крупных подкреплений, было невозможно. Здесь, совсем рядом от цели похода, боевая группа фон Штеттнера вынуждена была остановиться. Выясняя возможности достаточного и быстрого снабжения подразделений, полковник по радио задал вопрос: «Нет ли у вас самолетов, чтобы обеспечить снабжение?».

Нет, главные силы авиации были под Сталинградом. А разведывательная эскадрилья вюртембержца капитана Бека, приданная 49-му горнострелковому корпусу, была полностью загружена разведывательными задачами и эвакуацией тяжелораненых. В 1-й горнострелковой дивизии дела обстояли так же, как и у Штеттнера.

2 сентября 1942 года генерал-фельдмаршал Лист, генерал-полковник Руофф и генерал Конрад встретились в Краснодаре. В ходе совещания стало ясно, что наступление 49-го горнострелкового корпуса через перевалы потерпело неудачу. У него было слишком мало сил для преодоления усиливавшегося сопротивления в прибрежных районах Черного моря. Продолжение наступления имеющимися силами могло бы привести к гибели горнострелкового корпуса, поскольку 44-й егерский корпус тоже был вынужден остановиться под Туапсе и не мог оказать ему помощь.

Несмотря на это, Гитлер не отказался от мысли снова заставить горнострелковый корпус наступать. После долгих разбирательств между ставкой фюрера и горнострелковым корпусом наконец было принято предложение командования корпуса. Ему отдали приказ о переходе к обороне на командных высотах Абхазского Кавказа.

В 11:30 31 августа полковник Штеттнер из долины реки Бзыбь разговаривал по только что проложенной линии связи со штабом дивизии, находившимся от него в 80 километрах . Генерал Эгльзеер заявил, что боевая группа в связи с трудностями снабжения должна отойти. Оборону необходимо будет занять севернее реки Бзыбь на высотах перед «Глухоманью». Командование дивизии предполагало также, что отход будет продолжен.

Для боевой группы фон Штеттнера это было тяжелое решение. Ведь речь шла о том, чтобы так просто отдать то, что было завоевано с большим трудом. Главную причину действительно надо было искать в трудностях снабжения. Общий объем грузов, необходимых для 4-й горнострелковой дивизии, ежесуточно составлял около 30 тонн, из которых большая часть приходилась на долю боевой группы фон Штеттнера. В случае ухудшения погоды обеспечить их доставку было невозможно.

Отход начался. Вечером 1 сентября главные силы 3-го батальона 91-го полка находились на южном берегу Бзыби, но переправиться через нее из-за разлива было невозможно.

Подошли саперы. Ночью они восстанавливали мост и начали строительство еще двух мостиков. К утру 2 сентября не удалось переправить еще ни одного человека или животного из боевой группы фон Штеттнера. Днем 3-й батальон 91-го полка занял полукругом оборону у моста. Тем временем работы по строительству моста продолжались дальше. В этой проклятой обстановке советские подразделения атаковали и попытались окружить стоявший дальше к востоку 2-й батальон 13-го полка. Ему на помощь подошли подразделения 3-го батальона 91-го полка и опрокинули противника. В 9:30 2 сентября прикрытие доложило по радио об отходе с перевала 1600. К вечеру мост был, наконец, готов. Подразделения начали переходить на другой берёг, но в темноте переправа стала почти невозможной. Мулы постоянно срывались в быструю реку шириной более 20 метров или спотыкались о бревенчатый настил мостков. Батальонный ветеринар со своим персоналом неустанно работал над тем, чтобы не потерять ни одно животное, однако некоторых мулов пришлось пристрелить. Когда около полуночи взошла луна, стало легче, но к утру на северный берег перешли только подразделения 3-го батальона 91-го полка.

К этому времени саперы соорудили ещё два перехода. Теперь смогли переправиться и груженые артиллерийские взводы. Боевая группа фон Штеттнера переправилась на другой берег и заняла новый оборонительный рубеж по обе стороны от «Глухомани».

Противник знал о тяжелом положении боевой группы фон Штеттнера, возникшем в связи с переправой, снова и снова атаковал только что занятые позиции, используя для этого ударные отряды. И только разжигание большого количества ложных бивачных костров временно ослабило натиск. Но тут начались непрерывные налеты авиации. Вечером 5 сентября потери группы Штеттнера от бомбардировок в районе «Глухомань» составили 16 убитых, 45 раненых, кроме того, погибло 106 вьючных животных. Сомнений больше не оставалось: Советы хотели уничтожить боевую группу фон Штеттнера в долине «Глухомань».

Седьмого сентября натиск противника был настолько сильным, что в 14:00 Штеттнер самовольно, не дожидаясь соответствующего приказа из штаба дивизии, приказал постепенно отходить. И вовремя! Едва избежав окружения, 8 сентября последние подразделения боевой группы фон Штеттнера вышли к спасительным перевалам Адзапш, Санчаро и Али-страху.

Так же, как и в 4-й горнострелковой дивизии, и даже еще раньше, боевая группа Кресса из 1-й горнострелковой дивизии вынуждена была отойти из долины Клыч. Двадцать седьмого августа батальоны фон Хиршфельда и Зальмингера заняли оборону по рубежу перевалов Эльбруса.

С середины до конца сентября натиск советских войск на занятые немцами перевалы Главного хребта постоянно возрастал. От некоторых представлений пришлось отказаться. Затем, после многих дождливых и туманных дней пришла горная зима. Боевые действия сковал снег и лед.

Комментарий редакции:

Однако боевые действия не прекратились. На склонах Эльбруса и перевалах оставались немецкие гарнизоны. Наше командование в ноябре 1942 г . начало осуществлять рейд по выходу альпинистских подразделений из района перевала Мырды к перевалу Хотю-тау – в тыл эльбрусской группировки противника. Но эта операция была отменена из-за изменения обстановки в предгорьях Кавказа и Сталинграда. Немцы, опасаясь окружения, сами покинули перевалы и ущелья Кавказского хребта.