ОДНА, НО ПЛАМЕННАЯ СТРАСТЬ! 

Среди нехоженых путей один – пусть мой,
Среди не взятых рубежей один – за мной.
А имена тех, кто здесь лег, снега таят…
Среди нехоженых дорог – одна моя.
                                Владимир Высоцкий

 75-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ СЕРГЕЯ НИКОЛАЕВИЧА БЕЗВЕРХОВА, ОСНОВАТЕЛЯ СУРГУТСКОЙ ШКОЛЫ АЛЬПИНИЗМА

 Евгения Якубова (Федоренко), г. Сургут.

 В 2007 году Сургутской альпинистской секции исполняется тридцать лет. Мы стали на тридцать лет старше и, наверняка, мудрее. Но когда меня спрашивают о моих лучших годах, я без заминки отвечаю: «Годы, проведенные в горах!». Очень трудно объяснить обычным людям эту необъяснимую любовь к горам. Трудно рассказывать об альпинизме, как о прекрасном виде спорта, потому что альпинизм полон всяческих испытаний и лишений, а порою – самых больших, ценою в человеческую жизнь, жертв.

История Сургутской альпинистской секции хранит нимало традиций, событий и мероприятий, посвященных прославлению нашего города. Это был большой, дружный и здоровый коллектив, который действовал многие годы. А создал и сплотил этот коллектив мастер спорта по альпинизму Сергей Николаевич Безверхов. Город Сургут гордится тем, что здесь жил этот замечательный человек. Давно нет с нами Сергея Николаевича, в 1988 году нелепый случай в горах оборвал жизнь нашего легендарного земляка. Одна из улиц Сургута носит название - улица имени Сергея Безверхова. В 2002 г., в год семидесятилетия Безверхова С.Н. на одном из домов этой улицы была установлена мемориальная доска.

Улица имени Сергея Безверхова

В 1975 году Сергей Николаевич с семьей приехал на постоянное место жительства в Сургут. В нашем городе Безверхов появился мастером спорта по альпинизму, уже имея в своем арсенале 4 медали за участие в команде на чемпионатах страны. И живя в Сургуте, конечно же, повышал свое спортивное мастерство. Но главное было то, что он с тех пор в горы ездил с сургутянами. Можно сказать, что это он привез в наш город этот вид спорта. Всю свою энергию и организаторские способности он вложил в сургутскую секцию альпинизма.

Впервые в городе заговорили об альпсекции в 1980 году, когда была организована экспедиция в честь 50-летия Ханты-Мансийского автономного округа. А тогда, в далеком 1977 году впервые от города в альпинистский лагерь поехало три человека, в числе которых была и я, вчерашняя студентка, приехавшая покорять Тюменский север. И с тех пор я влюбилась в горы. Активная и молодая, не обремененная семьей, с головой ушла в спортивную и общественную работу. Сергей Николаевич любил говорить: «Сургут – равнинный город, но 80% всех альпинистов живут на равнине. Мы не имеем условий, чтобы тренироваться на природном ландшафте, поэтому мы должны выходить из этого положения благодаря общей физической форме, чтобы, выезжая в горы, мы могли не только преодолевать трудности, но и успевали замечать безумную красоту гор». На своем личном примере Сергей Николаевич показывал, как нужно тренироваться. Два раза в неделю – двухчасовая напряженная тренировка в спортивном зале, раз в неделю - техническая (лазать по искусственным зацепам по вертикальной стене спортзала – мало не покажется), раз в неделю – теоретические занятия (альпинизм – прикладной вид спорта, много надо знать из медицины, по соблюдению мер безопасности, по тактике и стратегии горовосхождений). И это еще не все – два раза в неделю, а лучше каждый день – обязательный в любую погоду кросс продолжительностью не менее часа. А по выходным – походы с зимними ночевками и с отработкой альпинистской техники передвижения по ледовому и снежному рельефу. Что касается скального рельефа, то на простом склоне Барсовой горы с применением условных точек страховки – деревьев, пней и бугорков – мы отрабатывали работу в связке. Потому что главным условием штурма неприступной вершины является взаимодействие связок. Иногда казалось, зачем ему это все, зачем так мучить людей? На тренировках мы пыхтели, мы потели, мы даже злились. Только нашему тренеру все было нипочем, он только посмеивался. Весельчак и балагур, он сознательно и целенаправленно подготавливал нас к встрече с горами, порой прекрасными, порой жестокими. Сам никогда не болел, и у нас же, по его мнению, могла быть также только одна - единственная болезнь – «острый шлангит».

Всю пользу тренировок мы почувствовали уже на следующее лето. Сургутские ребята оказывались всегда физически сильней и выносливей других участников альпинистских лагерей, где все мы проходили программу этапов подготовки альпинистов, и где мы закрывали клеточки в зачетной книжке альпиниста своими восхождениями, которые от этапа к этапу становились все сложнее и сложнее. Надежной базой для сургутских альпинистов оставался долгие годы альпинистский лагерь «Варзоб», что располагался в 54 километрах от Душанбе. Сергей Николаевич торопился, он нас убеждал расти в спортивном плане быстрее за счет своей физической и теоретической подготовки и не по одному этапу программы альпинистской подготовки за каждый сезон. Каждый раз весной перед выездом в горы Сергей Николаевич устраивал сдачу физнормативов и лучших брал с собой в «Варзоб», где он мог форсировать рост спортивных разрядов для сильных спортсменов. На языке Безверхова это называлось «поинтриговать». Остальные ехали по путевке ВЦСПС повышать спортивное мастерство в разные лагеря Кавказа и Памиро-Алая. Но все почему-то хотели обязательно в «Варзоб». И когда какая-нибудь девушка канючила: «Сергей Николаевич, возьмите меня в «Варзоб», он отмахивался: «Не мешай, мне еще не хватало, чтоб Олег Капитанов говорил, что я всякую макулатуру ему присылаю. Эй, тумбочка с глазами, садись быстрее, пора заканчивать писать протокол!». Но ни «Макулатура», ни «Тумбочка с глазами» и не думали обижаться, потому что наш тренер был самый справедливый.

Ни одна спортивная секция Сургута в те годы не могла похвастаться такой сплоченностью и такой численностью. И все-таки больше всех тренировался наш тренер. И он был всегда сильнее всех. В команде Олега Капитанова на чемпионате Советского Союза в техническом классе у Безверхова была своя роль, на стене он шел последним в связке и, по его выражению, был «вышибалой». Это тот, кому достается самая тяжелая работа в команде на маршруте - на вертикальной стене в организованных пунктах страховки снимать все веревки, чаще всего двойные, выбивать крючья и «подносить железо». И Безверхов был очень горд этой ролью. «Ребята, мастера спорта по скалолазанию, пусть идут первыми, они рискуют больше, моя же задача – максимально облегчить им прохождение налегке по скалам высшей категории сложности».

Вечером, после тренировки бегу домой к Сергею Николаевичу, благо, мое общежитие и дом, где он жил с семьей, были в одном дворе по проспекту Набережный. Как сейчас помню, в зале горит настольная лампа, все домашние спят, за столом сутулая (в молодости Сергей Николаевич серьезно занимался борьбой) фигура Сергея Николаевича в стеганном таджикском халате – чапане, обязательно подпоясанном цветным платком – символом женатого человека. Стол завален бумагами. Как всякий целеустремленный человек, наш тренер нас не просто тренировал, он планировал дальнейшие мероприятия. Обширная переписка с альпинистами со всех уголков Советского Союза и, конечно, деловые переговоры и письма к городским властям, начиная с того, чтобы секцию официально узаконить, а заканчивая различными просьбами о помощи закупки необходимого снаряжения.

Как дальновидный тренер-альпинист, Сергей Николаевич понимал, что из сургутских «равнинных» ребят практически невозможно вырастить спортсменов – скалолазов высокого класса, и что сургутским альпинистам одна перспектива и одна дорога - в высотный альпинизм. Приходилось налаживать связи с войсковой частью, только там можно было в то время достать серые валенки для высотных восхождений, ведь давно известно, что серые валенки намного теплее черных. Также надо было бесконечно контактировать с вертолетным отрядом и трестом «Запсибэлектросетьстрой» по поводу вертолетной заброски альпинистской экспедиции Тюменской области на ледники Памира. На Сургутском рыбзаводе пытались доставать рыболовный фал, который мог бы надежно заменить альпинистские веревки на тренировках. А настоящие альпинистские веревки берегли для настоящих восхождений, время было тяжелое. Но мы были молоды и во многом отличались от своих сверстников. Мы доставали правдами и неправдами пуховое снаряжение, на худой конец сами его шили, вся же страна ходила в ватных пальто.

К чести самого Безверхова, как спортсмена-высотника, остается добавить, что за годы, живя в Сургуте, Сергей Николаевич добавил в свой спортивный арсенал два высотных восхождения на «семитысячники» – пик Коммунизма и пик Евгении Корженевской и получил почетное звание «Снежный барс». Это звание присваивалось альпинистам, покорившим все четыре вершины бывшего Советского Союза, которые имеют высоту выше семи тысяч метров над уровнем моря.

С «железом» дело обстояло еще хуже. Снаряжение, которое выдавали в альпинистских лагерях, годилось только для начальных этапов альпинистской подготовки. Тяжелые металлические кошки, карабины и не очень разнообразные крючья, никаких приспособлений ни для спуска, ни для подъема. Не говорю об одежде. Грубые штормовки и брюки 54 размера из брезента, в придачу к ним – тяжелый и неудобный «абалаковский» рюкзак - вот комплект участника альплагеря советских времен. Смешной вид. Удобное, роскошное заграничное снаряжение из легкого и прочного металла – мы впервые увидели у иностранцев в высотной экспедиции на Памире, опять же благодаря нашему тренеру. А пока мы довольствовались самодельным снаряжением, которое смогли перекупить или же сами изготовить. Мы жили в своем времени и приспосабливались к нему, как могли. Например, посылали своих гонцов на промышленную свалку титановых отходов на маленькой станции под Свердловском, как тогда назывался Екатеринбург. Но это уже другая история.

Все свободное время Сергея Николаевича уходило на хождения по городским инстанциям. Благодаря его энергии, организаторскому таланту, вскоре в Сургуте заговорили об альпсекции. И даже, Безверхову с ребятами удавалось иной раз уезжать летом в экспедицию, имея в кармане вертолетные часы для заброски на ледники. Это было нечто, что вызывало зависть и придавало немалый авторитет среди альпинистской братии, ему даже кличку подходящую дали – Пахан. И они же отзывались об его недюжинной тренированности так: «Вашему Безверхову лишь бы побольше рюкзак, да подлиннее подход».

Когда начинался весенне-летний сезон, Сергей Николаевич с заготовленными бумагами от Спорткомитета, освобождениями от работы начинал обход организаций, где работали его воспитанники. До сих пор помнят в моем управлении, где я работаю и поныне, как Сергей Николаевич, подтянутый и немного старомодный, в отглаженном пиджачке, в берете и при галстуке, приоткрывает дверь, заглядывает и говорит: «Здесь по морде не надают?». Наверно, сейчас бы разговор с начальством проходил бы в другом тоне, но в те советские времена Сергей Николаевич всегда мог найти общий язык с любым человеком. После этого начальник управления вызывал меня к себе в кабинет и говорил: «Детка! Я отпущу тебя, но ты в горы не ходи!». Но, я все равно ходила в горы, оправдывая доверие тренера, и, как любил говорить Сергей Николаевич, «стала первой женщиной Тюменской области – кандидатом в мастера спорта по альпинизму».

У Сергея Николаевича была заветная мечта - подготовить команду кандидатов в мастера спорта Тюменской области для выступления на чемпионатах Советского Союза по альпинизму. Много лет Безверхов был председателем тренерского совета областной федерации альпинизма. К 50-летию Ханты-Мансийского автономного округа летом 1980 года была покорена безымянная вершина в горах Памиро-Алая, которой было присвоено название пик Ханты-Мансийск. Через два года на географической карте нашей страны еще одна покоренная неизвестная вершина получила название, прославляющее наш край - пик Сургутских нефтяников. Итоги восьми лет - два КМС, пять перворазрядников, 17 спортсменов второго разряда. К этому времени три человека из альпсекции закончили на Кавказе школу инструкторов-методистов по альпинизму и теперь могли работать каждое лето в альпинистском лагере инструкторами-методистами. Это значило, что в сургутской секции альпинизма появились свои квалифицированные тренерские кадры, Сергей Николаевич подготовил себе смену. Сам Сергей Николаевич всегда оставался тренером-общественником, и о том, чтобы какая-то крупная организация включила бы его в свой штат в качестве тренера по альпинизму, оставалось только мечтать. Сергей Николаевич после окончания Ленинградского горного института, имел специальность геодезиста. Несколько лет работал преподавателем в Сургутском нефтяном техникуме, последние годы жизни трудился в тресте «Сургутнефтегеофизика».

Странным образом уживались в характере этого человека врожденная интеллигентность и юмор, который всегда присутствует в альпинизме. У нас же в альпсекции он проходил под псевдонимом «Шеф». Много крылатых выражений Сергея Николаевича сохранилось в памяти. «Если работа мешает альпинизму – меняй работу!». А чего стоит выражение «Вода дырочку найдет!»? Сам Сергей Николаевич чаю выпивал не меньше чайника за один раз. Другой пример. При ситуации, когда первый из группы на маршруте уходит за перегиб скалы и организовывает пункт страховки, после этого он должен кричать товарищам по связке: «Перила готовы!». Мы же в таком случае с подачи нашего тренера с радостью орали: «Шеф, линяй! Лохмотья навешаны!».

Это был не только большой спортсмен, но и человек большого интеллекта, человек предельной скромности и твердых убеждений. Помню, как начиналась экспедиция на безымянный пик, который впоследствии получил название «Ханты-Мансийск». Наша группа прибыла на источник, где мы должны были встретиться с кинооператорами Таджикской киностудии, специально нанятыми нашим дальновидным тренером для съемки. Предстоял длинный путь с бивачным снаряжением до базового лагеря, пришлось нанимать даже ослов. А потом из базового лагеря планировался выход на штурм безымянной вершины. Все волновались, на душе было тревожно. На заданный ранее вопрос, могут ли они ходить в горах, кинооператоры гордо отвечали: «Мы живем в горах!». Каково было наше удивление, когда мы увидели, что киношники приехали не одни, а еще и с женщинами и с запасами спиртного. Они думали, что едут на пикник. Вечером Сергей Николаевич собрал совет экспедиции, на котором вынес вопрос о том, чтобы этих женщин и запасы спиртного оставить у источника. Предложение Шефа было принято единогласно, «водку и баб» оставили на три дня на источнике. И сразу на душе стало спокойно и даже немножко жалко этих женщин. А потом экспедиция началась. И оказалось, что эти операторы не могут идти долго по тропе, не говоря о том, чтобы вести съемку на маршруте. Пришлось нашим ребятам наспех овладевать кинокамерой. Но это также другая история.

Где бы Сергей Николаевич ни появлялся, он везде был свой, везде его знали. В любой коллектив он вносил свой заряд и свою энергию. Всех расшевелит, в любой ситуации найдет острое словцо. Вспоминается один смешной случай. 1984 года. Поляна Сулоева, высота – 4200 метров над уровнем моря. Место, где одновременно могут базироваться до десятка высотных экспедиций. Здесь всегда происходит много интересных встреч. Мы входили в состав высотной экспедиции Рогунской ГЭС. Из соседнего международного альпинистского лагеря к нам с лекцией был приглашен шестидесятилетний профессор философии Московской Академии наук. Когда подошло время задавать вопросы, Безверхов задал каверзный «вопросик на засыпку», как он сам говорил: «Правда ли то, что главное в жизни – это любить и наслаждаться?». Профессор был категорически не согласен. Их диспут переместился в командирскую палатку… Я сама видела, как на следующее утро бедного академика выводили под руки из этой палатки. Академик еле перебирал заплетающимися ногами и тихонько бубнил себе под нос, что главное в жизни – это любить и наслаждаться.

Коммунизм. Поляна Сулоева.

Во всех случаях Сергей Николаевич оставался в своих убеждениях твердым до конца, свою точку зрения не менял никогда, компромиссов не признавал. Иногда дело доходило до абсурда. Я имею в виду случай, когда чиновники от альпинизма лишили его инструкторского звания за то, что он заступился за женщину, когда один из тренеров школы инструкторов унизил ее в присутствии участников. Вместо того чтобы получить звание «старший инструктор-методист по альпинизму», Безверхов потерял вообще звание инструктора по альпинизму. Для Сергея Николаевича это было полное крушение надежд, ведь он теперь лишался возможности летом работать в альпинистских лагерях. Пришлось пятидесятилетнему мужику, матерому мастеру спорта сесть за школьную парту вместе с двадцатилетними второразрядниками, чтобы проходить методику преподавания альпинизма новичкам. А после школы инструкторов еще проходить стажировку на звание инструктора – методиста в лагерной смене при работе с новичками, учить их ходить по горной тропе и осыпям в рукавицах и вязать узлы. Но это уже Сергея Николаевича не смущало, это была для него привычная работа. Для друзей – альпинистов потом это было лишним поводом для шуток.

Хочу сказать несколько слов о речи Сергея Николаевича. Речь правильная, литературная. Но не секрет, что альпинизм – суровый и мужской спорт. Часто в сложных условиях звучат нецензурные слова, тем более что на маршрутах высшей категории чаще всего чисто мужские команды. Я была с Сергеем Николаевичем на вершинах любых категорий сложности, но ни разу не слышала от него матерного слова. Единственное, что он допускал в самых редких случаях - это «выражаться» по-грузински, чему он научился, когда служил в рядах Советской Армии в Грузии. И тут же сам об этом предупреждал, чтобы мы заткнули уши, как большой наивный ребенок. У него и шутки были какие-то прозрачные и наивные. Например: «Не дуй в канистру» или «Чудак на букву «м». Когда мы, сургутские альпинисты, встречаемся за столом по какому либо поводу, вспоминаем со светлой улыбкой и уже сейчас чуть-чуть с иронией нашего любимого тренера, такого непохожего на других людей, и обязательно провозглашаем его любимый тост - «За процветание и не увядание!».

Нам было очень комфортно заниматься альпинизмом под отеческим крылом Сергея Николаевича. Он всегда учил нас, чтобы не гребли под себя, чтобы не предавали друзей, «чтобы были настоящими спортсменами, а не слюнтяями и бегемотами». Своим личным отношением к жизни Сергей Николаевич сформировал наше мировоззрение. Он прожил яркую жизнь без вранья, и оставил неизгладимый след в наших душах.