Заалайский марафон 

А.А. Лебедев

Летом 2001г. команда Турклуба МАИ прошла очередной горный “марафон”. За 41 день она одолела линейный маршрут по Северному Памиру длиною 308 км, поднялась, в общей сложности, на 17000 м, совершила первовосхождение на пик Белеули (6065) - высшую точку обширного горного района от Сауксая на севере до Танымаса на юге, и прошла траверс пика Ленина с юга на север. Поход закончился далеко на востоке у самой границы Китая. Во время траверса пика Ленина, который команда начала с подъёма по технически сложному ребру перевала Жукова (маршрут Р. Хойера 1967, 5а, с лед. Б. Саукдара), путешественники попали в буран. Три дня и три ночи они боролись с пургою, заночевав сначала прямо у тура (7134), затем на западном склоне (7050) и, наконец, на западном гребне (6465). Об экстремальном горном походе рассказывает его руководитель Андрей Лебедев. 

Пик Белеули - один из последних самостоятельных как вершина непокорённых “шеститысячников” Памира. Одиноко и гордо он возвышается над хребтами Зулумарта и Саукдары. Идея подняться на эту вершину зародилась у нас ещё в 1996г. К лету мы даже собрали команду и заявили маршрут. Он начинался в урочище Минжар с “челнока” через пер. 50-летия МАИ, затем следовал прогон по Сауксаю, восхождение на пик Белеули, “мытьё ботинок” в Беляндкиике и возвращение через перевал Раздельный после “радиалки” на пик Ленина. Однако тот поход так и не состоялся.

Шли годы. Молодёжная команда Турклуба МАИ уже дважды побывала на пике Ленина, перебродила Беляндкиик и пробежала в “Памирском марафоне” мимо затянутого облаками пика Белеули. Мечта так и осталось нереализованной. В прошлом году в качестве запасного варианта к “Китайскому походу” мы вновь планировали восхождение на Белеули. Но в план включили ещё и траверс пика Ленина с подъёмом по технически сложному ребру перевала Жукова. Белеули – это действительно мечта. А вот ребро перевала Жукова – это вопрос спортивного самоутверждения. Китайский поход состоялся, ну а траверс превратился в ещё один “памирский должок”. Настала пора рассчитаться.

Вечером 18.07 Зураб Габуния, Вячеслав Львов, Юрий Максимович, Игорь Нистратов, Пётр Рыкалов и автор этих строк выгрузились из КАМАЗа на берегу Комансу в предгорьях Заалайского хребта. К слову сказать, обстановка в Киргизстане весьма спокойная и благоприятная для проведения туристских походов. Конечно, я не рекомендую приближаться к таджико-киргизской границе на её гармском участке, иначе говоря, посещать Дугобу и всё, что к западу от неё. Там и на мину нарваться можно. А вот в Алайской долине и Кичик-Алае всё отлично. Ещё нужно соблюсти некоторые формальности: пройти в 3-дневный срок регистрацию в МВД и получить пропуск в погранзону. Проще всего это сделать через одно из многочисленных киргизских турагенств. В городе Ош я бываю ежегодно с 1995г. И все эти 7 сезонов ни милиция, ни боевики ко мне ни разу не приставали. Боевиков, впрочем, я не наблюдал.

Наш поход начался с “челнока” на перевал Минжар (5045). Медленно, по 5 км в день, проникали мы в глубь Памирских гор. Это походило на переноску альпинистских грузов для организации базового лагеря перед вершиной. Только вершиной нашей был весь будущий маршрут. Челнок позволил нам плавно акклиматизироваться и не надорваться под тяжеленными рюкзаками. Утром 25.07 мы начали спуск с перевала Минжар. У каждого за плечами по 43 кг. Впереди Сакусай.

Почти неделю мы шли по долине Сауксая к леднику Северный Зулумарт. По пути мы одолели нешуточный брод через реку Кузгун, преодолели затопленные грязными бешеными потоками каньоны. Мы шли то по обжигающему песку, то по скользким обледенелым камням. В снегопад мы перебродили по пояс реку с ледника Дзержинского, а на обходе Сауксайского прижима перелезли через “двойку-А”, набрав по высоте около километра. Как тут не вспомнить слова Джуры: “Много ичигов изорвал я на скалах, всюду излазил, но в верховьях Сауксая не был. Туда никому нельзя ходить. Там живёт арвах и водятся драконы. Всякий, кто пойдёт туда, умрёт страшной смертью…”. Нам повезло, никто не умер. Вот только Зурабу “прострелило” поясницу, и он основательно заболел радикулитом. Драконов мы тоже не видели, зато сфотографировали торную тропу на песке. Такое впечатление, что снежные барсы тут ходят стадами. Шутка, конечно. Но там не до шуток. В одном месте Игорь с Петром отстали минут на 15 и увидели барсий след поверх следа кого-то из впереди идущих.

Вечером 02.08 мы разбили лагерь в живописной галечной пойме реки Северный Зулумарт. Склоны над поймой зелёные, все в мелкой травке, а рядом с лагерем в лучах заходящего солнца играет полноводный родниковый ручей. Высота 4320. Впереди на юге ребристой голубой лентой спускается в озеро ледник Северный Зулумарт. Налево поднимается морена к перевалу Никитина (5287), направо - боковая долина к ледникам Белеули. Зураб, со своею больной поясницей, на восхождение не вышел. Он вместе с Юрой остался в лагере.

Утром на западе пролетело НЛО. Оно долго сверкало на солнце, пока не скрылось за хребтом Зулумарт. Мы поделили продукты и спрятали их под камнем на случай, если “инопланетяне” похитят наших товарищей. Затем вчетвером перебродили реку, и направились к пику Белеули.

Вершина предстала пред нами неожиданно из-за поворота морены. Она оказалась двуглавой. На многочисленных рёбрах скальной восточной главы висел ельчатый снег, а с ледового купола главной вершины свисал здоровенный карниз. Гора выглядела внушительно, и мы слегка оробели. Вот только виду никто не подал, просто все молча пошли вперёд.

Наше восхождение планировалось “вслепую” – без описаний и фотографий. Мы располагали только картой. По ней хорошо читался маршрут по северному гребню. Однако, по мере приближения к вершине, всё четче и чётче вырисовывался иной маршрут – по ледопаду северного склона восточного гребня. Окончательное решение в пользу этого варианта мы приняли только на обеденном привале (5075), который состоялся у подножия горы на противоположном борту ледника. Наш план был таков. К вечеру надо подняться по ровному ледовому склону и у входа в ледопад (~5400) заночевать под любым удобным сераком. На следующий день пройти ледопад и разбить штурмовой лагерь на наклонном плато (~5850) между скальной восточной и ледовой западной главами. Эта ночёвка будет очень полезна перед траверсом пика Ленина. Восхождение на вершину мы совершим либо вечером в тот же день, либо утром на следующий.

Верёвки, верёвки, верёвки. Отвесные стенки, зияющие разломы, пятиметровые сосульки, ну сколько же можно об этом писать? Третьего августа в 18 ч. 15 мин. над вершиной пика Белеули на высоте 6065 взвился бело-голубой маёвский флаг. Безмолвие тихого вечера разорвали хриплые пиратские голоса: - “На крыло…, от винта…, и как жахнем, жахнем, жахнем!” Маёвцы в своём репертуаре. Вы только не подумайте, что мы на вершине выпили, упаси бог, ведь впереди непростой спуск к штурмовому лагерю 5860.

Тишина. Солнце движется к закату, и бесчисленные вершины отбрасывают на ледники синие тени. На горизонте в дымке пики Корженевской, Коммунизма, Революции. Совсем недалеко на севере пики Октябрьский, Жукова, Ленина. А на востоке в котловине тонкая голубая лента – это озеро Каракуль.

Через два дня мы оказались в долине Байгашки. Восточный Памир, безжизненная высокогорная пустыня. Но это ниже. А на верху на Байгашке цветы, луга и козы. Мы шли по абсолютно плоской долине и радовались каждому проявлению жизни: нехитрому цветку, лепёшке яка и даже яме с водой средь кочек высокогорного болота. И эта радость странно сочеталась и с чувством тревоги и грусти. Тревожили нас многочисленные следы протектора под ногами. Наверное “местные” бывают здесь на заготовках мяса. Вот только, коз они стреляют из автомата Калашникова. А грустно было потому, что пришла пора расставаться. Сегодня Юра и Зураб свернут с маршрута к Восточному памирскому тракту. На следующий день они дойдут до автострады, ночью проголосуют машину, а днём уже прибудут в Ачикташ.

Мы шли вдоль ледника Октябрьского по узкой полоске между рекой и скалами правого борта. Сплошные каменные завалы. Лишь изредка под ногами появлялось нечто похожее на старинную альпинистскую тропу. Иногда попадались ржавые банки, разбитые бутылки, разрушенные батарейки и другие следы давнего паломничества. Путь этот сильно усложнился. Ледовый грот, из которого вырывается река, отодвинулся на север, и обнажился заковыристый скальный прижим. На его разведку и на обход по разрушенным скалам со спуском по верёвке мы потратили полтора часа.

С верхушки высокой морены мы увидели пик Октябрьский (6780) и верховья одноимённого ледника. На свете мало таких ледников. Сплошное месиво из бесчисленных торосов, вернее игл, высотою в 15-20м. И это при отсутствии каких-либо сбросов или ледопадов. Полз бы себе и полз спокойно, как ледник Федченко, так нет же, какой то диковинный механизм ломает лёд и придаёт леднику вид недавно “подвинутого”, хотя заметных подвижек не происходит. Такие “стационарно подвинутые” ледники я наблюдал в районе озера Малый Каракуль у подножия Конгура. Но только там рассыпанные вдребезги языки сползали с ледопадов, а здесь их вроде бы и нет. Горе туристам, планирующим пересечь Октябрьский в средней части. И, тем не менее, его неоднократно пересекали. Пройти через такое испытание нам не довелось. Наш путь по плану лежал по правому борту к перевалу Октябрьский (5796). За перевалом нас ждали ледник Большая Саукдара и траверс пика Ленина. До этого нам обязательно надо починить примуса. Поэтому в морене у небольшого озера на высоте 4740 мы встали на полуднёвку, что бы немножко отдохнуть после пика Белеули и окончательно разобраться в загадке фирмы “Колеман”.

Мы очень пожалели, что взяли в поход эти импортные примуса. Их трубки очень скоро забились от ошского бензина. И никакими способами нам не удавалось их прочистить. Предпринятый на полуднёвке штурм увенчался успехом. Мы выдернули из трубок струны. Теперь перед запуском примуса необходимо тонким движением пальцев заправить струну в форсунку снаружи, затем прогреть примус сухим или мокрым спиртом, открыть кран и резко выдернуть струну. Примус заводился как бешеный, и всё это напоминало запуск моторной лодки. Нашему восторгу не было границ. Интересно, что скажут менеджеры фирмы, узнав о нашем изобретении?

На следующий день мы поднялись на перевал Октябрьский. Грандиозной и незнакомой вершиной предстал перед нами пик Ленина. Шёл 22-й день похода, и уже 20 дней мы не видели ни одного человека. Наш выход к людям запирала эта огромная гора. Мы подошли к самому ответственному и страшному участку маршрута.

Каждому понятно, что перелезть через “семитысячник” с бивуачным снаряжением в рюкзаках очень трудно. Однако не всем очевидны следующие нюансы. Во-первых, подъём предстоит по технически сложному маршруту Р. Хойера (1967, 5а, с лед. Б. Саукдара).. Неизбежные при преодолении препятствий надрывы склонны накапливаться и приводить к сердечной недостаточности на большой высоте. Ночёвка на южном гребне перед штурмом вершины (6600-6800) оценивалась в этом смысле как самая опасная. Если кто-либо из участников заболеет, то вместо восхождения придётся спускаться вниз и, скорее всего, на Малую Саукдару, туда проще. Во-вторых, восхождение на пик Ленина мы совершим со стороны Таджикистана. Здесь нет альплагеря, здесь вообще никого нет на протяжении десятков километров. Поэтому помощи не будет. А в случае эвакуации по саукдаринским ледникам нас ожидает многодневный выход через перевал на Восточный памирский тракт. В-третьих, восхождение придётся совершить “сходу” как простое продолжение маршрута. Туристы не имеют возможности недельку пожить у подножия вершины, чтобы согласовать погоду с собственным самочувствием. Максимум, что можно сделать – это устроить днёвку. Поэтому каждый участник должен мобилизоваться не тогда, когда он это может или хочет, а тогда, когда это нужно, когда группа по маршруту вплотную подойдёт к вершине. Всё это требует большого запаса прочности, который формируется годами. Здесь главное не переоценить себя. Реально, что можно сделать перед походом – это продумать глубоко эшелонированную оборону.

Наша оборона включала заброску на три дня около языка Малой Саукдары, ещё одну заброску на два дня на леднике Большая Саукдара у подножия пика Ленина и 6-дневный запас продуктов в рюкзаках при выходе на траверс вершины. Поскольку траверс прошёл удачно, то обе заброски мы, по существу, выбросили. Наш первый склад потребуется при откате с вершины по Малой Саукдаре. Второй - при спуске по пути подъёма. Все эти запасы и заброски мы протащили на своих горбах через перевалы Минжар и Прижимный. Вторая заброска была сформирована перед пиком Ленина из остатков продуктов. Поэтому она “повидала” также перевалы Никитина и Октябрьский. Наконец, у нас было проработано несколько запасных вариантов различной сложности, начиная с траверса пика Ленина от перевала Крыленко, и, кончая, спуском на ледник Корженевского через пик Спартак.

На следующий день после перевала Октябрьского мы подошли к подножию пика Ленина. Путь шёл по непростому ледопаду. Во время обеда мы закопали все лишние продукты, умывальные принадлежности и другое отягощающее траверс снаряжение. Затем двинулись вдоль левого борта ледника перевала Жукова. По правую руку тянулся скальный отрог, переходящий в ребро перевала. Среди разломов на высоте 5425 мы встали на ночлег. Завтра начало траверса.

День первый – подъём по “ножу”. В своей западной части скальный отрог переходит в “нож” - острое ледово-снежное ребро, упирающееся в стену южного плеча пика Ленина на высоте 6100. На самом деле стена эта – тоже ребро, но только слабо выраженное. Почти весь “нож” мы прошли одновременно, и только в самой его острой средней части воспользовались тактикой “связка по связке”. На высоте 5950 в ноже был разлом, и чтобы его обойти, пришлось преодолеть отвес и выйти на очень крутой северный склон “ножа”. Отвес обработали во время обеда. К вечеру мы поднялись на 6100. Здесь была удобная для установки лагеря засыпанная снегом трещина.

День второй – подъём по стене, которая похожа на “панцирь”, состоящий из пяти ледовых платформ или плит, разделённых между собой ледовыми сбросами. Самые крутые – нижние три плиты. Они проходятся со стационарной страховкой. Две верхние положе и проходятся, в основном, одновременно. Они отделены от крутых плит ледосбросом 6600. Разлом под ним - последнее удобное для лагеря место. Подъём на каждую из платформ начинался с преодоления отвеса. Затем следовала крутая (55-50 град.) ледовая стена, которая при подходе к следующей платформе выполаживалась до 45 градусов. Перед отвесами узкие полки, на которых можно отдохнуть. Это типичная картина с небольшими вариациями. Очень трудным, и, прежде всего, физически, было преодоление отвесных стенок при заходе на каждую из платформ. Такую стенку первый проходил без рюкзака, затем провешивал перила по наклонной плите, пока не кончалась верёвка, после чего спускался на полку к своему рюкзаку. Заночевали под ледосбросом.

День третий – подъём на вершину. По плану мы должны были перевалить через пик Ленина до лагеря на перевале Раздельном. Однако этому не суждено было сбыться. Утро было таким же, как и во все последние дни: над горизонтом на юго-востоке полоска облаков, остальное небо чистое. Днём, как правило, было солнечно, верхушка пика Ленина часто затягивалась облаками, но к вечеру всё прояснялось. Мы чувствовали, что всё это не к добру, что всё это предвестники плохой погоды. Но она всё не наступала и не наступала. Она разразилась только 13.08 в день выхода на вершину. Когда поднялись на южное плечо (6800), мы не понимали, что происходит: то ли в очередной раз к обеду затягивает макушку горы, то ли началось глобальное ухудшение погоды. Всё стало очевидным лишь на 6900, когда по небу понеслись перистые облака. На южную вершину пика Ленина мы поднялись в 14ч. при полном отсутствии видимости. Показания альтиметра GPS – 7140. Прямо около тура разбили лагерь.

Мы уже заметно устали. Дальнейшее продвижение было опасным. Если мы переутомимся, но с вершины не спустимся, то ночью у кого-либо из участников может начаться серьёзная горная болезнь. Пока же наше состояние ещё давало возможность легко адаптироваться к семикилометровой высоте. После обеда зашивали дырки в штанах. За ужином допили последний спирт. Ветер заметно усилился.

День четвёртый. Ветер неистовствует. Палатка гудит, как будто летишь в самолёте. Иногда по палатке “бьют кнутом”. Все вещи покрыты тонким слоем мелких снежных иголок, которые пробились сквозь поры капрона в боковых стенках нашей полубочки. Стоило расстегнуть молнию, как у входа сразу наметало сугроб.

“Идти или не идти?”, - вот в чём вопрос. Что нам мешает спуститься? Самочувствие у всех хорошее. Ветер – не самое страшное, хуже - отсутствие видимости. Мы боялись, прежде всего, спуститься на Малую Саукдару. Необходимо точно рассчитать, чтобы попасть на западный гребень вершины. Главная надежда на кратковременные прояснения. А что бы их эффективно использовать, следует быть “на ногах”. Поэтому каждое утро надо собираться и проводить как можно большее времени под рюкзаком или сидя рядом с ним, но готовым незамедлительно воспользоваться неожиданно полученной информацией. Вот такая стратегия. Она не давала расслабиться и раскиснуть в палатке. Мы были мобилизованы на борьбу.

Утром, не спеша, собрались и вышли. Хорошо, что никто не кашлял. В нашем клубе вообще от снежной пыли никто не кашляет, даже Борис Малахов, когда он в майском урагане летал на самостраховке вокруг ввинченного в Эльбрус ледобура. Шли очень медленно, подолгу останавливаясь и всматриваясь в белую мглу. Сначала показалось, что мы спускаемся на плато 6900. Потом возникло ощущение полной дизориентации. Ветер был нестерпимым. Пришлось найти пологое место и установить лагерь. Высота 7050.

День пятый. Вроде и ветер чуть послабее, и видно подальше. Шли по компасу на север, чтобы выйти на край северной стены пика Ленина. Надо использовать этот ориентир для поворота налево на западный гребень. По пути попадались следы пребывания людей: какие то ящики, железяки…Перед северной стеной обнаружили тропу. Какая удача! Повернули на запад и начали спуск. Тропа быстро исчезла в снежных заносах. Долго ходили кругами, искали её и ждали прояснения. Затем снова вышли на тропу, снова сбились и очутились как будто в ложбине. Она была широкой и плоской. Где это мы? Надо посидеть. Сидели не менее получаса. И вдруг чудо: задул особенно сильный ветер, облака поднялись, выглянуло солнце, и на горизонте появилось голубое небо! Очарование продлилось три минуты, но и этого было достаточно. Мы стояли у входа на плато 6900. Совсем недалеко торчал красный флажок, и от него начиналась знакомая дуга, выводящая траверсом на западное плечо пика Ленина. Весь путь до плеча промаркирован флажками!

Сбиться с гребня ниже западного плеча практически невозможно. На северной стороне 50-метрового “ножа” висели метровые карнизы. Обстановка была очень лавиноопасной. Пришлось потоптаться и спровоцировать обвал. Лавина сошла не только на север, но и слегка почистила примыкающий к “ножу” юго-западный склон. По “ножу” мы спустились в три такта с попеременной страховкой. Ближе к вечеру вышли в район перевала Раздельного, однако, при полном отсутствии видимости мы не рискнули на него спуститься. Заночевали на западном гребне, укрывшись за камнем от неистового ветра. И всё же, камень не помешал ему сбить Игоря с ног, как только тот попытаться выйти из палатки и заготовить на ужин снежных кубиков. Высота 6475.

День шестой. Какая новость, над нами синее небо, под нами море облаков! Главное, что вершина Раздельная торчала над облаками, поэтому видно куда идти. На седловине одноимённого перевала, как обычно, стоял лагерь, однако все восходители из-за непогоды спустились вниз. На склоне вершины Раздельной мы по пояс утопали в снегу. В лагере 5300 уже были люди. Два гида с утра успели подняться сюда из нижнего лагеря. Конечно, мы тут же воспользовались набитой ими тропой.

На следующее утро мы неслись по леднику Ленина, одержимые желанием скорее, как можно скорее дойти до нашего любимого ручья! Эта неказистая и знакомая нам речушка журчит в кармане морены перед перевалом Путешественников. Неказистая – для любого из многочисленных туристов и альпинистов, болтающихся у подножия пика Ленина. Для нас ни разу не обернувшихся и не взглянувших на вершину, она была пределом мечтаний. Ведь все мы “немножечко умерли” за последние дни. И каждый верил, что этот ручеёк – это ключ к оживлению.

Лагеря закрывались. Мимо нас проходили небольшие караваны из трёх – четырёх лошадей, расфуфыренные иностранцы постукивали по камням лыжными палками. Но мы не обращали на них внимание. Мы сидели в холодном прозрачном ручье, кто-то чесался, а кто-то ковырял в носу. Рядом на камушках жарились на солнце наши трусы. Даже на седловине перевала мы не взглянули на вершину. Нас увлекли огромные раскормленные ленивые сурки. А чуть приспустившись, мы разлеглись на травке у первого после перевала ручья. Пили прямо ртом, лёжа на животе. Между незабудками проглядывали мелкие красноватые камушки, и было видно, как по зелёным стебелькам ползают тли и какие-то другие мелкие существа. Всё это очень смешно, если бы не было так серьёзно. Ведь с каждой травинкой, с каждой букашкой нам передавалась энергия луга. Мы оживали.

На поляне эдельвейсов напротив лагеря Ачикташ нас ожидала заброска и Олег Янчевский - наш новый участник из Киева, знакомый нам только по Интернету. Новые байки и новые разговоры про жизнь, рассказы о горной тройке в Кичик-Алае, в которой он руководил командой из нашего клуба. Расчёт был точен. Всё это дало дополнительные силы, чтобы на следующий день выйти на заключительную 126-километровую часть похода к вершине Заря Востока на границе с Китаем.

Каждый из нас не раз задавался вопросом, а как же выглядит пройденный нами маршрут на фоне “Памирского марафона-99”? Конечно, он уступает “Памирскому марафону” в протяжённости. Здесь в нитке маршрута 308 км и пройдено (с челноком и “радиалкой” на пик Белеули) 374. А в нитке “Памирского марафона” 370, и пройдено, фактически, 476. Да и суммарный набор высоты в этом походе чуть меньше: 17000 м, в “Памирском марафоне” - 18400. Нет здесь и двух “семитысячников”. Однако, по моим ощущениям, в последнем походе было тяжелее.

Не думаю, что всё это из-за того, что я постарел на два года. Сначала отмечу, что для прохождения маршрута потребовался 41 день, т.е. на три дня больше, чем в 1999г. Но не это главное. “Памирский марафон” был эргономичнее. Пиковые нагрузки на высоте в нём органично чередовались прогонами по глубоким долинам Дустироза, Танымаса и Беляндкиика. Организм ритмично и нагружался и отдыхал, в результате чего мы смогли достичь состояния наивысшей физической формы, которое выражалось в лёгкости и в колоссальной скорости передвижения. Поход 2001г. отличается особенной жёсткостью. В нём мы испытывали тяжёлые стрессы. Во-первых, автономное прохождение маршрута на участке: Минжар – Белеули – пик Ленина – Ачикташ со всеми аварийными складами продуктов потребовало на старте 31-дневного ресурса продуктов и бензина. Перенос тяжелейших рюкзаков через Заалайский хребет, а потом через перевал Прижимный – это, поверьте, действительно жёстко! Во-вторых, траверс пика Ленина с бураном, с тремя ночёвками в пургу, две из которых выше 7000м. – это тоже жестокое испытание. И это после всех надрывов на ребре перевала Жукова, а ведь там, на высоте 6400,

когда выползаешь после долгих мучений на край 5-ти метрового ледового отвеса, то в глазах сначала темнеет, а потом вспыхивают искры. В-третьих, нас постоянно давила высота. Средняя высота ночёвок на маршруте – 4590 (в “Памирском марафоне” - 4390). Это значит, что 41 день мы работали и отдыхали, в среднем, на уровне скал Пастухова. Мы справились, не спасовали после бурана на пике Ленина и вытянули нитку маршрута на восток до самой китайской границы, до подножия Зари Востока (6349), используя все отпущенные нам свыше возможности. Пусть мы не успели выйти на заявленный траверс Курумды – Заря Востока, но первопрохождение принципиальнейшего перевала “Четырёх ледопадов” (5555,3А) в том далёком районе мы сделали. И эта полнота в исполнении долга перед собою вызывает у нас чувство глубокого удовлетворения. Будет о чём вспомнить и рассказать внукам!