Самое
безумное восхождение на Эверест
 Отрывок
из книги
Райнхольда Меснера "Хрустальный горизонт".
М.:
Планета, 1990, перевод В.А. Матвеенко – МС СССР.
Морис Уилсон был первым, кто вздумал взойти на Эверест в
одиночку. Он не был альпинистом, но твердо верил, что
глубоко религиозный человек, очищенный постами и молитвой,
может достичь чего угодно, в том числе и высочайшей вершины
мира. Как Колумб или Тур Хейердал, Уилсон хотел подтвердить
свою теорию делом. Колумб знал, что земля круглая, чтобы
доказать это, он совершил кругосветное плавание. Уилсон
знал, что человек с божьей помощью может все, и он решил
покорить Эверест. Так началась одна из причудливейших глав в
истории Эвереста. Но как пришел он к этой идее?
Морис Уилсон родился в 1898 году в Бредфорде. Отец его был
добропорядочным английским буржуа, владельцем небольшой
фабрики шерстяных изделий. Морис, третий из четырех сыновей,
прилежно учился и уже в двенадцать лет бегло говорил
по-французски и по-немецки. В 1916 году, в восемнадцать лет,
он добровольно записался на военную службу, стал старшим
ефрейтором, потом лейтенантом, получил награду за храбрость,
после ранения в левую руку и грудь был демобилизован.
Как многие люди его поколения, Морис Уилсон не мог забыть
ужасов войны и привыкнуть к мирной жизни. Напрасно спрашивал
он себя о смысле и цели своего существования. Отцовская
фабрика с ее монотонной работой скоро опротивела ему, и он
отправился в Лондон. Там было то же самое, и он сделал то,
что делали другие бывшие солдаты, не нашедшие себя в мирной
жизни: эмигрировал в Америку. Нью-Йорк, Сан-Франциско,
наконец, Новая Зеландия. Здесь он прожил много лет: продавал
машины, лекарственные средства, пробовал заняться сельским
хозяйством, держал небольшой магазин дамской одежды в
Велмигтоне.
Неожиданно, следуя внезапному импульсу, на почтовом судне он
вернулся в Англию. С этого времени он не знал ни успехов, ни
поражений, но счастлив не был. Нестарый, сильный, как
медведь, мужчина без цели в жизни. Угнетенный и подавленный,
он чувствовал себя физически все хуже. Похудел, стал
кашлять. Лекарств он не принимал и однажды исчез. А когда
появился снова — был здоров. Вернуться к жизни и обрести
душевный покой Уилсону помогло учение индийских йогов, с
которыми он познакомился по пути в Европу. Они открыли
Уилсону средство против всех зол: пост и молитва. Он
постился в течение 35 дней, лишь иногда позволяя себе глоток
воды, и читал молитвы. Ему хотелось, чтобы это средство
стало известно всему человечеству, но для этого надо было
совершить нечто исключительное. Случай вскоре представился.
Отдыхая в Шварцвальде, в маленьком кафе во Фрайбурге Уилсон
совершенно случайно прочитал вырезку из старой газеты с
сообщением об экспедиции на Эверест 1924 года. Он узнал о
шерпах, о яках, которые тащили груз, о ледниках, штормах и
непреодолимых препятствиях. Эверест! Теперь он знал, что
нужно делать. Наконец-то мир будет потрясен. Это была
фантастическая, безумная идея. Уилсон не имел ни малейшего
представления об альпинизме.
В.А.
Матвеенко
Вернувшись в Лондон, Уилсон тотчас же взялся за дело. Он
изучил все материалы предшествующих экспедиций. Именно
теперь, не позже, он должен был понять, сколь
бесперспективно его намерение. Но он решил все-таки
осуществить это предприятие, к тому же без обременительной
цепочки переноски грузов, без устройства лагерей. Услышав о
планируемом Хаустоном облете Эвереста, он решил уговорить
команду взять его с собой и позволить спрыгнуть с парашютом,
но вскоре отбросил эту идею и задумал сам лететь в Тибет,
приземлиться на леднике Восточный Ронгбук и идти далее к
вершине пешком. Никакого представлния об Эвересте, об
альпинизме, о полетах. Его друзья были в ужасе. А он смеялся
и говорил: "Да всем этим я овладею". Он купил подержанный
"Джипси Мот", написал на его боку "EVER WREST" и поступил в
Лондонский аэроклуб. Уже после первого полета с инструктором
стало ясно, что хорошим пилотом Уилсон не станет. Но
эксцентричный ученик обладал двумя достоинствами, которые
компенсировали все его недостатки, мужеством и
решительностью. Несмотря на это у него не было ни малейшего
шанса добраться живым хотя бы до Индии. В открытом биплане
пролететь более 8000 километров над малозаселенной
территорией сложно и для опытного пилота. Для неопытного это
могло кончиться катастрофой. Однако Уилсон продолжал начатое
дело. Он купил снаряжение: палатку, спальный мешок, одежду.
Приобрел высотомер и легкую камеру с самоспуском, чтобы
сфотографировать себя на вершине.
Затем начались альпинистские тренировки. Он много раз прошел
пешком от Лонжона до Бредфорда и обратно, в отриконенных
ботинках, с тяжелым рюкзаком. Потом начал восхождения. Пять
недель он лазал в районе озер и в Уэллсе. Вместо того, чтобы
учиться у швейцарских горных проводников ледовой технике на
кошках и с ледорубом и подняться в Альпах на настоящие горы,
он выбрал относительно безопасные вершины в Англии. Чтобы
испытать нервы, спрыгнул с парашютом над Лондоном. Газеты
выступили с острой критикой Уилсона, но тот не сдавался. В
свой "EVER WREST" он встроил специальный бак для горючего и
мощное шасси. Позаботился о картах, тщательно обозначил
этапы своего маршрута: Фрайбург — Альпы — Милан — Палермо —
Средиземное море — Тунис. Так как Уилсон собирался лететь
без маски, то он установил высоту полета не более 3000
метров. Вылет был назначен на 21 апреля 1933 года — его день
рождения. В середине апреля Уилсон тяжело заболел ангиной, и
его план чуть не сорвался. Но он постился, молился и вскоре
был полностью здоров. Первый взлет не удался, при этом наш
герой едва не погиб. Драгоценное время было упущено. А между
тем окончился перелет Хаустона, двум машинам удалось
пролететь над Эверестом. Большая экспедиция под руководством
Хью Раттледжа шла в базовый лагерь. Если Раттледжу повезет,
Уилсон не успеет обогнать его, чтобы быть на вершине первым.
Когда "EVER WREST" снова был готов к старту, министерство
воздушных перевозок попыталось воспрепятствовать полету.
Уилсон разорвал телеграмму, в которой сообщалось, что его
полет запрещен. В воскресенье, 21 мая 1933 года, он
распрощался с друзьями и репортерами. Машина оторвалась от
земли, полетела навстречу восходящему солнцу, превратилась в
точку и исчезла. Мало кто из провожавших надеялся увидеть
Уилсона живым.
Через неделю он приземлился в Каире. Еще неделя — и он в
Индии. Поскольку лететь над Персией ему было запрещено,
пришлось изменить маршрут и направиться из Багдада прямо на
острова Бахрейн. 1000 километров без посадки — это
запредельная нагрузка для его машины. Прилетев в конце
концов на Бахрейн, он вопреки запрету британского консула
раздобыл горючее и добрался до Гвадара в Индии. За две
недели Уилсон преодолел почти 8000 км и этим самым длинным
перелетом доказал, что решительность и сила воли делают
чудеса. Но это не удовлетворило его. Он хотел добраться до
Эвереста за 500 фунтов стерлингов.
В Лалбалу около Пурниха путешествие пока что окончилось.
Власти не дали разрешения на перелет через Непал.
Специальный корреспондент "Дейли Экспресс" в Карачи убеждал
его отказаться от задуманного. Уилсон был в отчаянии. Прошло
несколько недель, начался муссонный период, и он понял, что
шансов становится все меньше. Деньги кончились. Узнав о
неудаче экспедиции Раттледжа, Уилсон продал свой "EVER
WREST" и отправился в Дарджилинг. И здесь власти отказали
ему в разрешении на пешее путешествие по Сиккиму и Непалу.
Тогда ему пришло в голову пробраться нелегально в Тибет. Он
познакомился с Полом Кармой, тибетцем, принимавшим участие в
экспедициях 1922, 1924 и 1933 годов. Карма был в восторге от
Уилсона и пообещал сопровождать его до базового лагеря. Но
вскоре он перестал понимать этого эксцентричного англичанина
и отказал ему. Между тем настал январь, Уилсону пришлось
искать помощи в другом месте. Он договорился с тремя шерпами
— Тевангом, Ринцингом и Тзерингом, которые работали
носильщиками в экспедиции Раттледжа. Они были добродушны и
молчаливы, достали лошадь для путешествия, зашили приборы и
снаряжение в мешки для пшеницы. Уилсон сказал, что он
отправляется охотиться на тигров, оплатил гостиницу за шесть
месяцев вперед, и ночью 21 марта 1934 года эта четверка
тайно покинула Дарджилинг. Уилсон оделся, как тибетский
монах. Ехали только ночью. Шерпы были прекрасными
проводниками и заботливыми спутниками. Оставляя в стороне
города и селения, эта небольшая группа проходила каждую ночь
едва ли по 25 километров. Снегопады, дожди с градом, бурные
потоки преграждали им путь. Они прошли мимо Канченджанги и
наконец-то оказались на перевале Конгра Ла: перед ними лежал
Тибет!
За бесконечно далеким горизонтом терялись горные цепи, море
коричневого, фиолетового, оливкового и белого — лунный
ландшафт. Не надо было маскироваться, Уилсон почувствовал
себя снова свободным. Они все еще сторонились людей, но
ехали теперь днем. 12 апреля Уилсон записал в дневнике: "Я
увидел Эверест!". С гребня высотой 5200 метров в прозрачном
воздухе Эверест со своим заснеженным восточным склоном
представлял собой сказочную картину. Была идеальная для
восхождения погода.
Через два дня четверка пришла в Ронгбук. Ледяной южный ветер
дул со снежных полей. Травы больше не было. Скалы, осыпи,
лед вывели Уилсона из мира его грез. В долине, запертой со
всех сторон горами, он увидел монастырь. Массивные стены
казались маленькими на фоне гигантской горы, которая
занимала все пространство за ним: Маунт Эверест.
Верховный лама монастыря Ронгбук пригласил Уилсона,
Тзеринга, Теванга и Ринцинга на аудиенцию. Он принял их в
богато оформленном зале с искусно расшитыми занавесями на
дверях и окнами из настоящего стекла. Мужество и решимость
Уилсона произвели впечатление на ламу, и он дал Уилсону и
шерпам свое благословение.
Вечером Уилсон долго лежал без сна в палатке, смотрел на
свою гору, на Эверест. Он записал в дневнике: "Завтра
выхожу!".
Когда, проснувшись на следующее утро, он услышал
проникновенное пение 300 монахов, то решил, что они молятся
за него. Погода была прекрасной. Неся на плечах более 20
килограммов груза, Уилсон начал подъем по долине к
Ронгбукскому леднику. Так как все, что он прочел об этой
местности, было написано альпинистами, у которых считалось
хорошим тоном преуменьшать трудности, он попал в сложную
ситуацию. Запутанный лабиринт из ледовых башен, трещин и
скальных блоков возник перед ним на следующий день.
Утомленный и изможденный, Уилсон бродил среди них. Он
уменьшил свой груз, но вперед продвигался очень медленно.
Хуже всего было то, что он все еще не понимал, как идти по
льду. У него не было кошек, он не умел правильно рубить
ступени и лишь чудом не свалился ни в одну из бесчисленных
трещин. 16 апреля, полностью изнуренный, он дошел до лагеря
2 предшествующих экспедиций на высоте 6035 метров. Начался
снегопад. Ослабевший Уилсон проглотил несколько фиников и
немного хлеба. После морозной ночи в палатке он снова
пустился в путь, и через два дня на высоте 6250 метров попал
в снежную бурю. Снегопад не прекращался, продовольствие
кончилось. Хромая, с болью в суставах, вернулся он через три
дня в Ронгбук. Его глаза были обожжены, горло болело. Пока
Ринцинг и Теванг подогревали суп, Уилсон записал в дневнике
каракулями, которые почти невозможно было разобрать: " Я не
сдаюсь. Я по-прежнему уверен, что сделаю это...". Уилсон
медленно приходил в себя в одном из помещений монастыря.
Поев впервые за 10 дней горячей пищи, он начал рассказывать
шерпам путаную историю о своем одиночестве, усталости и
разочаровании на Ронгбукском леднике. Никогда еще он так не
тосковал по обществу и друзьям. Потом он заснул и проспал 38
часов. Он был еще слишком слаб и лежал в своем спальном
мешке, но уже начал разрабатывать с Ринцингом и Тевангом
план следующей попытки. Тзеринг заболел желудочной болезнью
и не мог идти с ним. Два других шерпы на этот раз должны
были сопровождать Уилсона до лагеря 3, который находился под
ледопадом на стене Северного седла. Имея достаточный запас
продовольствия, шерпы собирались оставаться здесь до тех
пор, пока Уилсон не вернется с вершины.
Уилсон пролежал 4 дня. На пятый день он впервые встал с
постели. Шатался, ноги распухли, болели левая рука и левый
глаз. Лишь в конце месяца ему стало лучше. 30 апреля он
записал: "Ноги и глаза о'кей, через несколько дней я буду
здоров. Ужасно потерял в весе, но мышцы окрепли. Скоро буду
снова в порядке, как всегда. Путь до лагеря 3 на этот раз
будет, по всей видимости, довольно не труден. Мне
потребуются кошки и молодые люди, чтоб готовить горячую
пищу. Надеюсь, что через несколько дней начну восхождение".
Однако 1 мая его левый глаз совершенно заплыл, а левая
половина лица частично онемела. Лечился голодом, принимал
участие в религиозных церемониях. Его восхитило состояние
экстаза, в которое впадали монахи. Выше по ущелью находился
Чамалунг, "долина курицы", небольшой монастырь, затерявшийся
среди моренных гряд. Он состоял из ряда примитивных келий, в
которых отшельники жили в полной изоляции от окружающего
мира. Один монах в полной неподвижности, погруженный в
молитвы, жил там в скальной пещере уже 15 лет. Один раз в
день его братья-монахи передавали ему через небольшое
отверстие чашку воды и горсть ячменной муки. Неудивительно,
что Уилсон чувствовал внутреннее влечение к этим людям.
Вечером 11 мая — Эверест был затянут облаками — Уилсон
закончил свою ежедневную запись в дневнике следующими
словами: "Завтра мы выходим. Будь что будет. Хочу, чтобы
скорее все кончилось". Теванг пообещал в случае смерти
Уилсона передать властям в Дарджилинге письмо, в котором тот
просит простить шерпам нарушение запрета на это путешествие.
12 мая на рассвете Уилсон, Теванг и Ринцинг покинули
монастырь. Шерпы навешивали перила на леднике Восточный
Ронгбук, и уже через три дня группа достигла лагеря III.
Здесь они обнаружили склад с продовольствием экспедиции
Раттледжа, который показался им в сравнении с их скудным
пайком лавкой деликатесов. Пока Ринцинг готовил обед, Уилсон
прошел еще вперед, чтобы просмотреть путь на Северное седло.
Он увидел вздыбленные склоны ледопада, трещины, постоянно
меняющиеся ледовые провалы. Ледовая масса поднималась почти
на 500 метров над верхними фирновыми полями ледника
Восточный Ронгбук. Даже для опытных альпинистов этого
времени это было серьезное препятствие. Однако Уилсон наивно
записал в этот вечер: «Вершина и путь к ней совершенно
изучены. Пройти осталось всего 2100 метров».
16 мая тройка была застигнута снежным ураганом, который 5
дней продержал их в лагере III. Скрючившись, лежали они в
своих палатках. Буря раздражала. Большая высота нагоняла
сонливость. Когда 21 мая непогода наконец улеглась, Уилсон
снова двинулся в путь в направлении ледопада. Ринцинг
вынужден был проводить его немного, чтобы показать путь,
намеченный Раттледжем. Вскоре они уже ползли, задыхаясь.
Ринцинг вернулся в лагерь III. Уилсон остался один на один с
ледником. Четыре дня продолжалась отчаянная борьба. Он
ночевал на крошечном выступе,на отвесном склоне, задыхаясь,
бил ступени в твердом льду, ввинчивал ледовые крючья,
срывался и снова поднимался по веревке вверх. Путь
преградила трещина шириной в 10 метров, он переполз ее по
тонкому снежному мосту. Наконец он стоял у подножия
последнего ледового участка над Северным седлом. Эта ледовая
стена протяженностью около 100 метров была отвесной и
гладкой. Он пролез по ней несколько мучительных метров.
Переночевав здесь, Уилсон попытался вскарабкаться по камину.
Вечером 24 мая, находясь по-прежнему внизу камина, Уилсон
признал, что не может покорить Эверест. Полуживой, скользя и
срываясь, спустился он с ледопада и упал на руки шерпов.
Два следующих дня Уилсон обессиленный лежал в лагере 3 в
своем спальном мешке. Однако потом – уму непостижимо – он
записал: «Теванг собирается вниз, но я убедил его
сопровождать меня в лагерь V. Это будет моя последняя
попытка, и я чувствую себя уверенно...». В действительности
же шерпы считали этот план совершенно безумным и уговаривали
Уилсона возвратиться. Уилсон не послушался и 29 мая один
начал восхождение. Слишком слабый, чтобы действительно идти
вперед, он стал на бивак недалеко от лагеря III у подножия
стены Северного седла.
30 мая он провел в палатке, не в силах вылезти из спального
мешка, записал в дневнике: «Великолепный день. Вперед!».
Вскоре после этого Морис Уилсон умер. Лишь годом позже, в
1935 году, Эрик Шиптон и Чарльз Уоррен нашли его высохшее
тело. На теле остатки свитера и зеленых фланелевых брюк, на
одной ноге нет ботинка, палатка разорвана зимними штормами.
Альпинисты похоронили Уилсона в трещине ледника. Шиптон
(читайте статью:
ИСКРЫ ИСТОРИИ - Музтаг-Ата – Конгур)
взял с собой только дневник. Рассказ этих альпинистов, а
также сообщение шерпов, сделанное ими по возвращении в
Дарджилинг, дали возможность восстановить самую отважную
попытку восхождения на Эверест.
Эрик Шиптон
«Движение к цели есть сама цель», — гласит буддийская
мудрость, и это подтвердил безумный Уилсон. Мне нравится
этот упрямый Дон Кихот, он мне милее легиона тех, что живут
в уютных домиках и копят деньги на старость.
|
