«Счастливый» случай

Анатолий Овчинников
 д.т.н., проф., ЗМС СССР

 Как часть повествования о своей жизни и учебе расскажу о трех «счастливых» случаях, которые, как мне представляется, существенным образом повлияли на последующую жизнь, может даже и на судьбу, т.е. оказались «судьбоносными».

Война на первом ее этапе в 1941 году для нашей страны оказалась крайне неблагоприятной. Уже в сентябре или октябре (точно не помню) солнечным утром парням из 10 класса, беседовавшими и гревшимся на солнышке в ожидании начала уроков на крыльце школы, незаметно подошел какой-то человек и объявил: «Немедленно идти домой, переодеться и в 10 часов быть на пристани для посадки на пароход». Их призывают в Армию. И больше мы их не только не увидели, но ничего о них и не услышали, как в воду канули. У нас в поселке Шальском, расположенном на восточном берегу Онежского озера при впадении р. Водлы, из местного мужского населения старше 45 лет, не призванных в армию, сформировали истребительный батальон, а из парней – преимущественно 1923-1924 года рождения – создали партизанский отряд. К декабрю финны захватили уже все Заонежье. Финские самолеты летали над поселком безнаказанно. Однако Онежское озеро еще не замерзло. Третьего декабря 1941 года школу закрыли. Отец с братом (1924 года рождения) сказали, чтобы мы с мамой немедленно уходили в деревню Рубцово, расположенную в Вытегорском районе Вологодской области, к маминой сестре – тете Саше. Мама сначала не соглашалась. Это на юг по восточному берегу Онежского озера. Но отец убедил, говоря: оставаясь, будете только мешать нам. Ведь просто мы не уйдем. Будет бой! У мамы аргументов больше не осталось. В конечном итоге мы «убежали» (тогда так принято было говорить, не ушли, а «убежали») в деревню Рубцово. Отряд финских егерей – лыжников (80 человек) пришел в марте 1942 года. Однако агентура, находившаяся на захваченной финнами территории, сообщила об этом в Шалу своевременно. Пришедший отряд финских егерей встретили «с почестью» и разгромили полностью. В плен не брали, Мало, кому удалось спастись бегством. У партизан потери невелики.

Мы с мамой вернулись. Школу открыли. Мои друзья-одноклассники продолжили учебу. Правда, они учились только до 3 мая. Я пошел работать на лыжную фабрику. Стало очень голодно. Все бросили учебу. После майских праздников пошли работать, поскольку работающим выдавали в день по 400 грамм хлеба. В конце лета узнали, что Илья – мой брат – погиб 20 августа в летнем походе. Мы с отцом пришли домой на обед. Отец пришел и, как мне показалось, выглядел грустным. Помыл руки, как обычно из рукомойника. Прошел к столу и сел на свое место. Мне показалось, что будто он чем-то расстроен. Я тоже сидел на своем месте. Мать достала из печи приготовленный обед и стала черпать щи. Отец, вдруг не обращаясь ни к кому, произнес: «Ильку убили. Какой-то незнакомый парень - партизан сказал». Мать заплакала, уткнувшись в чугун со щами, стоявший на ошестке печи. У меня тоже потекли слезы. Мать, всплакнув, оправилась и сказала: «Ой, ведь мне надо кормить вас обедом» принесла миску со щами и поставила на стол. Молча пообедали и разошлись мы с отцом на работу. Мать осталась дома. Больше разговоров на эту тему не было. Только летом 1945 года во время моего приезда из Москвы на каникулы, вспоминая сыновей (Сашу и Илью) при мне «всплакивала» и беспокоилась о том, как приняли смерть – пулей и сразу убиты или  были ранены и намучились, прежде чем умереть.

Я продолжал работать, о продолжении учебе и мысли не было.

Но, в первых числах октября (учебный год начинался в октябре, надо было убирать картошку), возвращаясь с работы, встретил своего одноклассника и друга Колю Иванихина. Давно не встречались. Он чему-то рад. Оказалось, они учатся в 9-ом классе. Коля сказал: «В школе новый директор Петр Владимирович Шумков перевел их в 9-ый класс, хотя они учились только до 3-его мая и испытаний (экзаменов) не сдавали». Директор сказал: «Вы в 8-ом классе учились, по сути, и только не сдавали испытаний (экзаменов) – война. А поэтому перевожу вас всех в 9-ый». Коля сразу мне посоветовал: «Директор новый никого не знает. Ты иди к нему и скажи, что тоже учился в 8-ом до 3 мая». Мне вдруг очень захотелось учиться в школе. Согласился сразу. Не теряя времени развернулся, пошел к дяде Саше – учебному мастеру на лыжной фабрике. Сказал ему, что завтра на работу не выйду. Если примут в 9-ый класс, то буду учиться в школе. Дядя Саша сказал: «Ну, и правильно. Ступай учиться».

На следующий день утром в школе захожу в учительскую, и вижу, кроме директора, и Клавдию Михайловну Кораблеву – очень строгую и принципиальную учительницу. А говорить неправду при ней – это выше моих сил. Но, все же слукавил, сказал, что учился в 8-ом классе, а хочу в 9-ый. Он небрежно взглянул на меня и четко ответил: «Нет! Иди в 8-ой!». Я ответил тоже решительно: «В 8-ой – не пойду!». Разговор окончен! Развернулся и пошел к двери. И вдруг слышу голос Клавдии Михайловны: «А я бы этого парня взяла в 9-ый!». Не успел открыть дверь, как услышал: «Ладно! Иди в 9-ый с месячным испытательным сроком». Вот он счастливый случай! Не встреть Коли Иванихина, не будь Клавдии Михайловны в учительской, и на этом бы моя учеба завершилась. И вся последующая жизнь пошла бы по другому сценарию. Радостный вошел в 9-ый класс! Приятно видеть знакомые лица друзей.

Первым учителем пришел Петр Владимирович – историк. На следующем уроке он вызвал меня отвечать. После ответа сказал: «Испытательный срок закончен». Я стал девятиклассником. Думаю – это первый счастливый случай, который определил все остальное!

1944 год. Выпускников 10 классов Карело-финской республики в конце июня собрали в Беломорске на выпускной вечер, на котором только 4 парня (выпускники Шальской средней школы), остальные девчата. Всех девчат агитируют для поступления в Карело-финский государственный университет. Нам - парням не оказывают внимания. Знают, в ноябре нас призовут в армию. Наш 1927 год призывной. Возвращаемся после выпускного вечера из Беломорска домой, и сразу уезжаем на сборы призывников. В конце их подходит к нам командир сборов лейтенант Калия и спрашивает: «Ребята! Вы, действительно закончили десятилетку?». Отвечаем: «Да! Действительно»! Он продолжает: «На войне погибло много инженеров, врачей, учителей! Людей с высшим образованием. Государство нуждается в людях с высшим образованием. Вам надо идти учиться в институты. Войну закончим без вас! Рокоссовский громит немцев в Белоруссии. У нас тоже с финнами можно сказать покончено!». Я почему-то среагировал мгновенно, что буду поступать. Коля Рямзин – тоже. А Иван Стовбчатый: «Нет! Я должен отомстить за брата, погибшего в Сталинграде!».

Вернувшись, домой со сборов призывников, увидел газету «Комсомольская Правда», на последней странице объявление: «Куда пойти учиться?». Понравились специальности Московского высшего технического училища «Радиолокация», «Двигатели внутреннего сгорания». Пошел к директору школы Андрею Андреевичу Александрову. Сказал ему, что хочу поступать в институт, а поэтому необходим аттестат об окончании средней школы. Поинтересовался, в какой институт решил? Ответил в МВТУ им. Н.Э. Баумана. Он похвалил мой выбор и сказал, что это лучшее высшее учебное заведение страны, хотя и называют его техническим училищем.

Это – второй счастливый случай – совет лейтенанта Калии (к сожалению, инициалов не запомнил) командира сбора призывников! Он определил поступление в ВУЗ, а не призыв в армию.

С детства нравилась физкультура. Даже в дошкольные годы по утрам делал утреннюю зарядку, транслируемую по радио, после умывался до пояса. Продолжил выполнение упражнений во время утренней зарядки в студенческие годы, живя в общежитии. Уже на первом семестре обучения записался в горнолыжную секцию. Однако, тренировки проходили на Воробьевых (тогда называли Ленинских) горах и через непродолжительное время пришлось отказался от их посещения. Горнолыжниками преимущественно были альпинисты или склонные к альпинизму. Проводил тренировки мастер спорта Миклашевский Виктор Васильевич – студент первого курса. Он много рассказывал о горах, в частности, Западного Кавказа. Упоминал названия гор, ущелий и селений, которые я видел на открытках в альбомах моего старшего брата, погибшего в 1942 году в Севастополе, который после окончания автодорожного техникума в 1936 году путешествовал от Баталпашинска до Сухуми через Теберду и Клухорский перевал. Во втором семестре уже понял, что стал студентом и имел возможности посещать тренировки в спортивных секциях: лыжной, гимнастики, лёгкой атлетики, бокса и альпинистской. Участвовал в соревнованиях. Занимал достойные места. А весной 1945 года Аркадий Георгиевич Чернышев – заведующий кафедрой физической подготовки стал проводить утренние зарядки по понедельникам, средам и пятницам от 7:00 до 8:20. Я – один из тех, кто не пропустил ни одного занятия.

На втором курсе, как заведено, регулярно посещал утренние зарядки-тренировки, проводимые Аркадием Георгиевичем. Ездил в Царицыно на тренировки секции альпинизма, лазал по стенам недостроенных дворцов. Но мысли, с кем-то вести переговоры о возможности поехать в альпинистский лагерь, не было. Зимнюю сессию сдал досрочно. Борис Резонтов – член Профкома, живший с нами в одной комнате, сказал, что есть путевка в дом отдыха, расположенный в Теберде. Вспомнился старший брат, уже прошло 5 лет после его гибели и 10-ый год – пребывания в Теберде. Сосчитал все свои финансы. Решил, что их достаточно, чтобы посмотреть те места, которые известны по фотографиям и открыткам с детства. Захотелось и в альпинистский лагерь, но понимал – это не для всех. Время идет своим чередом, наступила весна и лето. После предпоследнего экзамена утром еду в училище, чтобы начать подготовку к последнему экзамену. В проходной меня по плечу кто-то ударил. Оборачиваюсь, Борис Дубинин1/ – аспирант, легкоатлет, бегающий сотку:   «Пойдем в скверик к фонтанчику, надо поговорить». Идем к фонтанчику, садимся на скамеечку. Он рассказывает: «Вчера на заседании бюро альпинистской секции обсуждали кандидатов для направления в альпинистский лагерь. Я предложил тебя. Ты согласен?». Отвечаю: «Конечно!». Он: «Надо сегодня ехать вместе с А. Чернобровкиным, О. Моляковым и Л. Калишевским». Отвечаю: «У меня не сдан еще один экзамен». Он парирует: «Так надо пойти и сдать!». Иду в читалку в течение пары часов просматриваю конспект лекций. Нахожу экзаменатора доцета Ю.Н. Ляндона. Прошу принять экзамен по дисциплине «Допуски и технические измерения». Он выдает экзаменационный билет. Сажусь, готовиться. Правда, ответ не блестящий, с одним вопросом получилось затруднение, но оценка «Удовлетворительно». В 19:30 сижу в вагоне поезда, еду в а/л на Кавказ.

Дубинин. 1975 год, фото Г. Андреева

4 смены пробыл в альпинистском лагере. Выполнил нормы 3-его разряда, работал стажером инструктора. Зимой прошел экзамены на присвоение звания младшего инструктора альпинизма.

Это – третий счастливый случай – встреча с Борисом Дубининым в проходной – определил путь в альпинизм.

Интересно бы знать на сколько счастливые случаи способствовали последующей деятельности.

Не будь первого, не получил бы высшего образования?

Не будь второго, а первый бы был. Стал бы, как Иван Стовбчатый, офицером?

Не будь третьего, а первый и второй были – увлекся бы только работой, как Вадим Николаенко? Мне работа всегда нравилась.

Ваше мнение? Мне почему-то смешно!?