Что значит команда: «Делай
как я!»
Захаров
Павел Павлович – МС СССР,
инструктор, Москва
Существует
очень правильная разновидность приема
обучения «делай как я». Но не той, которую
мы называем догматической. Здесь дело
тоньше. Есть целый ряд технико-тактических
приемов, опыт в которых приобретается только
на практике (книги здесь не помощники – в
них практически на эту тему нет ничего).
Речь идет
о ситуационном обучении, обучении в процессе
восхождения. В данном случае подлежит
рассмотрению то, чему инструктор должен
научить, как бы за рамками обязательной
Программы. В большей мере это относится к
этапам обучения СП, СС и СМ. Переходя из
одного учебного этапа в другой, разрядники
должны получать определенно новый
технический и тактический опыт.
Горный
рельеф при всей кажущейся однотипности,
являет собой набор весьма разнообразных
задач для человека идущего к вершине. К
примеру:
- Почему
набор технических приемов лазания и способов
страховки примененный на только что
пройденном участке, не подходит к другой,
вроде бы такой же стеночке, так внешне
похожей на только что пройденную?
- Почему на
однотипном рельефе, но в разное время, надо
применять не только разные приемы
передвижения, но и по другому организовывать
страховку?
- Почему
при переходе с одного вида рельефа на
другой, на этой границе надо делать
усиленную точку страховки, против обычной
точки?
Решение
подобных ситуаций постигается путем опыта и
навыка.
Именно
этому должен научить своих учеников
инструктор, создавая во время всех
восхождений необычные для них ситуационные
задачи. И чем чаще инструктор прибегает к
подобной учебной практике, чем чаще ученикам
приходится решать их по ходу движения по
маршруту, тем больший опыт будет
накапливаться у них.
Чем быстрее альпинист сможет оценить
изменение ситуации, чем скорее он изменить
технику приемов, тем большее мастерство он
продемонстрирует, тем большая безопасность
будет обеспечена, как личная, так и
групповая.
В свое время на качество обучения влиял
такой тактико-методический прием: в прямой
зависимости от умений участников, каждое
предстоящее восхождение инструктор делил на
участки и поручал ученикам быть
руководителем на своем участке. Причем,
распределение обязанностей начиналось с
подготовки к восхождению еще в лагере:
оформление маршрутных документов, выписка,
получение и распределение продуктов и т.д.
Каждый из «учебных руководителей» (так они
вскоре стали называться) проводил разбор
действий своих и группы на порученном ему
участке. Это была весьма полезная практика
инструкторской работы. С переходом к
очередному этапу обучения «учебные
руководители» назначались уже не по участкам
маршрута, а на все восхождение – от травы до
травы.
Конечно, подобная практика накладывала на
инструктора дополнительную ответственность и
обязанности, но итог всегда имел конкретный
результат – или ученик умеет и ему можно
впредь доверять более серьезные поручения,
или он может быть рекомендован лишь для
восхождений определенно низкого уровня и он
не может быть допущен к более сложным
восхождениям.
Признак мастерства
– умение мгновенно (и правильно) изменить
способ страховки при изменении обстановки на
маршруте.
Подобная
практика инструкторской работы была присуща
тому периоду, который мы называем «учебный
альпинизм». В те времена существовало
утверждение, что не только правильно
выполненный технический прием, но и четкая
тактика – это основы той безопасности,
которая так необходима при горовосхождениях.
Нужно прямо
сказать, что утраченные былые принципы
безопасной работы, как и утраченное былое
инструкторское мастерство – являются
потерями первостатейного порядка и
сегодняшним инструкторам надо это все
постигать самостоятельно. В большей мере
вопрос стоит не столько в том, чтобы знать
чему обучать участников, а в том, чтобы
хоть, как-то провести их по маршруту и
самому еще уцелеть. Работая сегодня с
разрядниками, инструктору во многом
приходится самообразовываться, учиться и
думать, постигая то, что называется опытом и
динамическим стереотипом.
Пожалуй, именно здесь самое время привести
несколько характерных примеров. Одна из
групп восходителей на Эльбрус, двигаясь со
стороны ущ. Ирикчат, поднялась к «Приюту»,
так ни разу не связавшись в связки. Во время
такого движения один из участников группы
провалился в трещину и, каким то образом
сумел самостоятельно выбраться из нее.
Конечно, при этом он получил множественные
травмы. На вопрос: «А вы связываться
веревкой не пробовали?»- руководитель
ответил: «А зачем? Все трещины благополучно
проходятся методом переползания».
Какой тут нужен анализ при отсутствия опыта
и знаний – все, что они делали, было слишком
нелогичным, чтобы поддаваться логике
анализа.
Когда эта группа шла по плато без связок, и
у них участник провалился в трещину – это,
как бы одна ситуация. Но когда крутизна
склона стала постепенно увеличиваться, то и
сложность ситуации стала возрастать. Но,
продолжая идти без связок, они уже ничем не
смогли бы помочь сорвавшему участнику
группы. Внешняя ситуация менялась – ситуация
отношения со стороны группы и руководителя
оставалась на прежнем уровне.
Еще один
пример. На полпути между «Бочками» и
«Приютом 11» участники двигавшихся групп
легко перепрыгивали небольшую трещину и шли
дальше. На тропе появляются два иностранных
альпиниста. Остановившись около трещины и
оценив ситуацию, они достали веревку,
связались и со страховкой друг друга перешли
через трещину, сняли веревку и пошли дальше.
Их совершенно не смутило, что все предыдущие
люди не связывались веревкой. Они
действовали в соответствии со своим опытом и
навыками – мы так решили – и все тут.
В вопросах
страховки у каждого своя правда, но жизнь –
одна. Так, что на эту тему можно написать
еще не одну книгу
Нелишне
привести еще пример, правда, уже далеких
времен, но столь показательный, что
временное расстояние не будет играть ни
какой роли.
Группой
французских альпинистов приехавших в
«Узункол» руководил шеф гидов студенческого
общества
FSJT
Роббер Деспье, преподаватель Французской
Национальной школы альпинизма и горнолыжного
дела в Шамони (на его счету уже было около
30 альпийских маршрутов 6 к/тр.). В группе
альпинистов был и его личный ученик,
которого Деспье готовил к поступлению в эту
школу на курс горных гидов.
Эта двойка
выбрала для восхождения не пройденную стену
пика Шоколадного. Это было не просто
восхождение – это был продолжительный
учебный цикл. Начиная от подножья стены,
Деспье первым проходил очередной участок
(бил крючья, навешивал петли, прокладывал
путь). В конце веревки, он организовывал
себе спуск дюльфером и по пути спуска к
напарнику, выбивал все забитые крючья,
снимал все снаряжение. После этого,
выдергивалась спусковая веревка и ученику
предлагалось сделать критический разбор, тех
ошибок, которые на его взгляд были допущены
учителем. Затем они менялись ролями – вперед
уходил ученик, но уже в роли лидера связки.
Затем к нему поднимался учитель, проходил
еще веревку, спускался к ученику и тот снова
шел первым – и так они шли весь маршрут. Но
задачу на каждой новой веревке, Деспье
ставил перед ним новую.
Смысл этого
приема сводился к следующему: ученик, видя
работу учителя, должен был повторить
прохождение каждой новой веревки в роли
лидера связки. Но не просто повторить, а
показать свое видение маршрута, свое решение
технических задач, показать свои варианты
движения.
Короткое
резюме:
при таком необычном стиле движения, двойка
сумела пройти маршрут за один световой день,
на маршруте они оставили под навесами всего
два не выбитых короба, не забив при этом ни
одного шлямбура и не оставив на маршруте
«бытового» мусора.
И еще один
пример на эту тему вокруг этой же горы.
Через несколько лет, группа альпинистов из
Краснодара, заявив стену пика Шоколадного, в
самом начале маршрута попала под проливной
дождь, а затем и снегопад. Вместо того чтобы
уйти с маршрута и в хорошую погоду повторить
попытку, они начали бить шлямбуры (на
разборе эти действия объяснялись заботой о
безопасности движения). Учебной части
альплагеря «Узункол» пришлось организовывать
группу «чистильщиков», которые в процессе
восхождения должны были полностью очистить
стену от оставленных краснодарцами крючьев.
Со стены высотой менее чем в 500 м только
шлямбурных крючьев было срублено более 100
штук.
