К 105-Й ГОДОВЩИНЕ РУССКОГО ГОРНОГО ОБЩЕСТВА

Юрий Ицкович – к.т.н., МС СССР по горному туризму

 Свершилось! Впервые за последние 50 или даже 70 лет, 20 февраля 2006 года в Русском Географическом обществе, в Санкт-Петербурге собрались вместе питерские альпинисты и горные туристы после длительного отчуждения. Мне выпала честь побывать на этом собрании. Подумав, мы решили, что нам нечего делить! Все горы, в которых мы бывали, как поется в песне: «Ведь это наши горы», в какой бы стране сейчас они ни находились! Все вместе любители гор решили организовать при Русском Географическом обществе секцию горных исследований и жить в ней дружно и счастливо, наслаждаясь общением с вершинами, друг с другом, и не обращая внимания на прошлые споры и раздоры.

Знаменательно, что это событие совпало со 105-ой годовщиной создания Русского горного общества (альпийского клуба)! Почему же для принятия такого простого, можно сказать очевидного решения потребовалось несколько десятилетий? Чтобы понять это, надо вспомнить немного истории.

Вершина – это символ величия, предмет вожделений и мечты! Человек мечтал о вершинах всегда, с тех пор, как увидел горы. Когда Петр Первый, проезжая через Южную Германию в 1697 году, увидел гору Броккен (1142 м), что-то потянуло его на вершину, скорее всего легенды. Гора пользовалась дурной славой. На ней по преданиям жили ведьмы и устраивали там свои шабаши. Все в округе боялись ходить туда. Все, кроме русского царя. Петр Первый побился об заклад с окружающими, что взойдет на гору, причем в одиночку и обязательно ночью. И он выполнил то, что задумал. Теперь это "хождение Петра" считается началом русского альпинизма.

Естественно, что мечты человека о вершинах не могли не закончиться рождением альпинизма, и естественно, что альпинизм возник в альпийских странах, где люди жили рядом со своей мечтой. Регулярное и целенаправленное покорение альпийских вершин началось в XVIII веке. 8 августа 1786 года Мишель Паккар и Жак Бальма впервые покорили Монблан, а уже к 1812 году все основные альпийские вершины были покорены!

Русские путешественники тоже добираются до горных вершин, но в связи с большими расстояниями от России до гор, география горовосхождений весьма широка:

- в 1788 г. экспедиция под руководством И. Биллингса и Г. Сарычева исследует Ключевскую сопку на Камчатке, на вершину поднимается Д. Гаусс с двумя спутниками;

- в 1802 г. Г. Дортензен, приехавший во Францию из России, взошел на Монблан;

- в 1815 г. О. Коцюбу взошел на вулкан Макушин (Аляска);

- в 1816-1817 гг. профессор из Тарту, член Российской академии наук И.Ф. Паррот совершает ряд восхождений в Альпах и Пиренеях, а в 1829 г. становится первым покорителем Большого Арарата в Закавказье с пятью спутниками, включая служителя местного монастыря Хачатура Абовяна;

- в 1835 г. П. Чихачев покоряет Пичинчу в Андах, а в 1842 г. – пик Ането в Пиренеях;

- в 1850 г. российские военные топографы из экспедиции И. Ходзько восходят на Большой Арарат и Базардюзю (С. Александров);

- в 1858 г. Г. Раде забирается на Мунку – Сардык в Саянах, а в 1874 г. – на Бингельду в Турции;

- в 1868 г. Н. Пржевальский покоряет Хехцыр, а в 1870 г. – Сади-Сурук-сум в Уссурийском хребте.

Естественно, что не все перечисленные путешественники, а может быть и никто из них, не причислял себя к чистым альпинистам, или к чистым туристам. Такие понятия в то время еще не были широко приняты в обращение. Думаю, что в горы они ходили не от «нечего делать» и не в угоду бессмысленной похоти. В мотивах для покорения вершин всегда присутствовали соображения престижа не только личного, но и престижа ведомства или организации, спонсировавших экспедиции, а иногда и престижа всей страны.

Во второй половине XIX века наиболее продвинутые в альпинизме страны начали создавать свои альпийские клубы. Первый такой клуб в 1857 году был создан в Лондоне. Хотя Англия и не так близка к Альпам, как другие европейские страны, но зато у нее были колонии в Индокитае, считай в Гималаях, и потому она, бесспорно, считала себя великой горной державой.

В 1862 г. был создан альпклуб Австрии, объединившийся в дальнейшем с альпклубом Германии. Австрию можно считать самой заслуженной альпийской страной, и не только за создание одного из первых альпийских клубов. Эта небольшая страна внесла огромный вклад в покорение восьмитысячников. Ее спортсмены были первыми на четырех из четырнадцати восьмитысячников. Для сравнения по два восьмитысячника первыми покорили Франция, Англия и Швейцария, а по одному – Италия, Япония, США и Китай. По этому показателю австрийцы в два раза обогнали ближайших преследователей.

Правда, Нанга-Парбат они, а вернее Герман Буль, покорил в 1953 г. в совместной австрийско-немецкой экспедиции, что не входило в планы руководителя Карла Херлигкоффера из Германии. Из-за этого вся Европа потом сотрясалась от споров и судебных процессов по вопросу о том, кто нарушил договоренности, кто вел себя праведнее и т.д. Аналогичный конфликт произошел через 17 лет с австрийцем Райнхольдом Месснером, что может послужить поводом для утверждения о порочности создания межнациональных клубов. Но в то же время единственной командой альпинистов, награжденной золотыми олимпийскими медалями, является немецко-австрийская четверка (по два альпиниста от каждой страны) за первое покорение северной стены Эйгера в 1938 г. Награды вручил сам А. Гитлер. И во всем этом явно видна борьба за престиж: быть первым на горе.

Но вернемся к истории создания альпийских клубов. Россия созрела к этому в конце XIX века. Процесс создания альпийского клуба под названием Русское горное общество начался в 1897 г. и закончился в 1901. Инициатор процесса Александр Карлович фон Мекк привлек к созданию не только известных ученых и путешественников: В.И. Вернадского, И.В. Мушкетова, Н.В. Поггенполя, П.П. Семенова (Тянь-Шаньского), но и правительственных чиновников, в том числе министра земледелия А.С. Ермолова.

Герман Буль	Месснер Рейнхольд	Александр Карлович фон Мекк

Русское горное общество активно включилось в освоение горных районов страны. На средства общества были построены две горные хижины: Ермоловская (на пути к Казбеку), названная так в честь министра земледелия, и хижина на пути к Эльбрусу, названная позже «Приютом 11». Общество организовало подготовку горных проводников на Кавказе и в Верном (Алма-Ате), один из которых, А.П. Духовской привил любовь к горным походам журналисту местной газеты С.М. Кирову, в будущем одному из руководителей страны.

Нет сомнений, что вся эта деятельность была направлена на привлечение в горы новых путешественников, на дальнейшие исследования гор, на повышение популярности активного отдыха в горах.

Не только отдельные путешественники и альпийские клубы соперничали в стремлении покорить горные вершины. Великие державы соперничали между собой за право считать горы своими владениями. Высочайший горный район Земли, включающий Гималаи и Каракорум, Тибет, Памир и Тянь-Шань столетиями осваивались в конкурентной борьбе: с юга – Великой Британией, с севера – Великой Россией, с востока – Великой Поднебесной империей.

Исследователи гор и первопроходцы называли и переименовывали вершины в честь своих императоров, спонсоров, покровителей и просто уважаемых людей. Англичане назвали высочайшую вершину Земли в честь президента геодезической службы Индии Джорджа Эвереста, а русские первопроходцы назвали высочайший хребет Памира именем Петра Первого, а его высочайшую вершину – Троном Петра Первого.

В 1872 г. известный исследователь вновь приобретенных Россией земель в средней Азии, А.П. Федченко, первым из европейцев увидевший грандиозный Заалайский хребет, назвал его высочайшую вершину в честь своего покровителя, генерал губернатора Туркестанского военного округа Карла Кауфмана.

В двадцатом веке основоположники советского альпинизма (Н.В. Крыленко с соратниками) переименовали эти вершины в честь вождей мирового пролетариата Сталина и Ленина. И хотя это не спасло их от политических репрессий, но позволило организовать движение под названием Советский альпинизм с мощным государственным финансированием, огромным количеством альпинистских лагерей – учреждений, не имеющих аналогов в мировой истории.

Поначалу это было общество пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ) во главе с Крыленко, заменившее разрозненные туристские организации, сохранившиеся в стране после прекращения существования Русского горного общества в начале первой мировой войны. В ОПТЭ работала горная секция одновременно для альпинистов и туристов. В 1936 г., после ликвидации ОПТЭ, альпинисты и туристы разделились, при этом альпинизм оставил в своих разрядных нормативах обязательные перевальные походы (до1959 г.), т.е. сохранил основные атрибуты классических путешествий в горах первых исследователей.

Надо сказать, что Советский альпинизм оправдал надежды, которые на него возлагались. Во время Великой отечественной войны альпинисты внесли большой вклад в победу наших войск в битве за Кавказ со стрелками дивизии Эдельвейс. После войны альпинизм прочно обосновался в горах Кавказа, Памира и Тянь-Шаня. За ним закрепился, как сейчас принято говорить, бренд «Альпинизм – школа мужества» и хорошие материальные средства, которых хватало на строительство и поддержание в порядке лагерей, на оплату производственного персонала, на привлечение инструкторов, контрольно-спасательной службы и т.д. В то же время он становился все более профессиональным, нацеленным на покорение вершин по сложнейшим маршрутам для сильнейших, и на подготовку большого числа разрядников для общей массы спортсменов в жестких рамках учебного процесса.

А что же туризм? Туризм всегда был индустрией для отдыха по путевкам. Турбазы в горах остались, но стояли они пониже и маршруты, предлагавшиеся ими, были проще и менее интересны. Тогда то и появился спортивный самодеятельный горный туризм, который практически не финансировался, а развивался за счет энергии энтузиастов.

Эти самодеятельные горовосходители лезли в самые дальние, забытые богом, отдаленные горные районы, можно сказать к черту на рога, и совершали там иногда довольно дерзкие перевальные походы и, конечно, восхождения на вершины. Вершины по-прежнему оставались пределом мечты искателей приключений. В это время и возникли некоторые трения между организованными альпинистами и самодеятельными туристами. И хотя эти трения являются, возможно, слишком мелкими проявлениями человеческих слабостей и не заслуживают внимания, но мне хочется рассказать о них, как свидетелю многих связанных с этим событий. Кое-кто считал взаимоотношения альпинистов с самодеятельными туристами чуть ли не антагонизмом.

Вот что писал по этому поводу С. Шибаев, инструктор альпинизма и журналист, в своей статье «Противостояние» (WWW.mountain.ru): «Инструктор нашего новичкового отделения, помнится, активно доводил до нашего сведения, что в горах есть категория парней, каждого второго из коих надо расстреливать, а остальных вешать». Не только упомянутый инструктор отрицательно относился к туристам, но и сам автор считает, что «демократия внутри тур групп иногда переходила в анархию; техническая и тактическая подготовка оставалась на уровне просмотра фильма «Вертикаль»; снаряжение изготавливалось на глазок, внешний вид приводил в уныние. Крашенный тех.капрон и капрон парашютный просто таки стали символами того времени: …Хорошим тоном считалось, когда одежка была прожжена и прорвана… по пятнам на груди можно было судить о съеденном и выпитом… такого представителя тур класса… девушка спросила, показывая на дыру по шву в области паха: зачем ему такая дыра? «Проветривать!» - ответствовал герой. На что получил следующий совет: «Мыть надо, а не проветривать». Такая неопрятность возводилась, чуть ли не в ранг туристских доблестей.

По поводу спасательных работ альпинистов в отношении попавших в беду туристов он говорит: «Поспасает альпинист туристов несколько раз и весь гуманизм из него, как ветром…». Невысокого мнения придерживается автор и о физической подготовке туристов. «Было немало людей, после первой смены в альплагере возвращающихся в лоно туризма обыкновенного. Потому что у них не получилось: думали, будут орлами летать, а получился воробьиный прискок с одышкой».

Наверное, так, как написал Сергей Шибаев, думал не только он один. Но написал он очень хлестко, можно сказать уничижительно, и этим вызвал гнев и возмущение туристов. Некоторые даже обвиняли его в пропаганде ненависти и фашистской идеологии.

Как же все было на самом деле? Было противостояние или его не было? Я не взялся бы говорить за всех. Тут сколько людей, столько и мнений. Но все-таки, вспоминая и анализируя свой личный опыт, я прихожу к выводу, что противостояния и ненависти между альпинистами и горными туристами не было. Если и боролись друг с другом, то только бюрократические надстройки, чиновники от спорта, но не спортсмены. Конечно, федерациям нужны были результаты их работы: количество разрядников, мастеров и покоренных вершин. Конечно несчастные случаи, происходившие иногда в горах, нервировали соответствующие федерации, т.к. портили положительную статистику. Иногда брал верх принцип "Держать и не пущать".

Помню, первый раз горный туризм официально запретили в 1962 г. Это был безприцидентный в мировой практике случай, когда бюрократическая прослойка государства ввела ограничение на путешествия граждан этого государства в горах! Сейчас это воспринимается как юридический нонсенс, а тогда все было всерьез. Это случилось в конце мая, а чуть раньше мы - тогда еще совсем молодые (25-летние) ребята оформили маршрут похода в районе Эльбруса. Естественно, мы слышали о запрете, но менять свои планы не стали, так как затратили уже слишком много сил на подготовку и оформление маршрута. И еще потому, видимо, что были воспитаны тем же государством в духе уважения принципов социальной справедливости. Более того, мы решили усложнить маршрут и совершить восхождение на Эльбрус. Было это в начале июня. Как принято, вышли мы из «Приюта 11» очень рано – в 1 час ночи и преодолели все, что надо преодолеть в таких случаях. Было это не просто, и на вершине мы с моим постоянным партнером братом Владимиром даже расцеловались от избытка чувств, хотя люди мы достаточно черствые и не склонные к сентиментальности. В туре оставили записку о восхождении в честь запрещенного туризма.

Может, все и прошло бы незаметно (в начале июня в горах еще зима и народу совсем мало), но утром того дня отряд школы инструкторов альпинизма совершал плановый поход к ледовой базе под «Приюта 11». Часов в семь - восемь утра они увидели на предвершинном гребне Эльбруса две движущиеся точки. По рации было передано сообщение в альплагерь «Адылсу», была поднята тревога и объявлена подготовка спасательных работ. Через час, когда будущие инструкторы и их руководитель увидали нас, спускающихся с Эльбруса, тревога была отменена.

Но на следующий день, когда мы на обратном пути с Эльбруса зашли в лагерь отметить свой маршрутный лист, нас встретила рассерженная (мягко говоря) администрация лагеря. Что было, помню довольно смутно. Нас ругали, а мы были смущены и не очень понимали, почему они сердятся. Нас переполняла радость за то, что мы покорили вершину, и эту радость не могли подавить ругань и хула чиновников.

Мы с готовностью отдали свою маршрутную книжку. А когда, примерно через час наши критики иссякли и отпустили нас, к нам подошли и отозвали в сторону два человека, которые с интересом и участием, по человечески расспросили нас, как там все было наверху, какая погода, много ли еще снега, состояние льда и т.д. Это были: великий альпинист Иосиф Кахиани, первопроходец многих сложных маршрутов в горах, и тогда еще совсем молодой, будущий "тигр скал", многократный чемпион Советского Союза по скалолазанию Михаил Хергиани. Особое впечатление произвел на нас Иосиф. Более обходительного, культурного и интеллигентного человека в горах я не встречал. На прощанье мы обнялись и обменялись крепкими рукопожатиями.

Вот и судите, было ли противостояние и, если было, то между кем. Сейчас, с расстояния полувека я могу понять администрацию лагеря. К сожалению, я не знаю имен этих людей, уже не помню их внешности, и никогда не узнал бы, даже если б встретил лицом к лицу. Но наверняка они знали о запрете туристских походов в горах и, возможно думали, что запрет принесет им спокойную жизнь. Абсолютно уверен, что в отсутствии каких либо происшествий в горах, они были заинтересованы. Возможно, от этого зависели их планы на будущее. А тут такое дурное начало сезона! Они наверняка делали то, что обязаны были делать в подобных ситуациях. И этот инцидент нисколько не омрачает мое хорошее отношение к альпинистам в целом.

Со многими классными альпинистами был я знаком, и со всеми был в прекрасных отношениях. Я благодарен моим первым тренерам, Ивану Шестипалову и Борису Кораблину, первым инструкторам Л. Кораблиной и В. Ружевскому за выучку. Помню, как консультировали нас по будущим маршрутам великолепные альпинисты: Марк Башмаков, Гурий Чуновкин, патриарх альпинизма Евгений Белецкий, как встречались мы в горах на берегах Искандер-Дарьи с Джоном Хантом - великим организатором гималайских экспедиций англичан, как гостеприимно принимал нас Владимир Машков на поляне Сулоева под пиком Коммунизма с традиционными соревнованиями в баскетболе и автографами в книге посетителей поляны. И никакого противостояния!

В то же время известны и драматические сюжеты в истории взаимоотношений альпинистов с горными туристами. Например, в 1970 году Игорь Бритаров  организовал туристский поход в районе Заалайского хребта на Памире, в котором был запланирован радиальный выход по ребру пика Ленина "на обзорную точку".

Иосиф Кахиани	Михаил Хергиани	Шестипалов Иван
Борис Кораблин	Ружевский Вацлав	Гурий Чуновкин
Евгений Белецкий	Хант Джон	Машков Владимир

Этот выход, как и предполагалось, закончился восхождением на вершину по новому маршруту. Гордый своим достижением, Игорь Бритаров, оформил отчет о пройденном маршруте и вместе с запиской, снятой с вершины пика Ленина, отправил его в Ташкент Владимиру Рацеку для оценки восхождения. Рацек высоко оценил пройденный маршрут. С его участием было принято решение Президиума Верховного Совета Узбекской ССР о награждении участников памятными серебряными жетонами о восхождении.

Игорь Бритаров, воодушевленный оценкой Рацека, представил отчет о пройденном маршруте на первенство СССР по горному туризму. Всесоюзная маршрутно-квалификационная комиссия и жюри конкурса во главе с Ю.В. Гранильщиковым присудила ему первое место. Однако, при утверждении этого решения в отделе туризма и альпинизма при государственном комитете по спорту СССР, начальник отдела альпинизма А. Каспин выступил против него, усмотрев авантюризм в восхождении. Ю. Гранильщиков был принципиален и не стал изменять решение своей комиссии. В результате в 1970 году первое место в первенстве СССР по горному туризму не было присуждено никому. И. Бритаров представил свой отчет на первенство "Спартака" и получил там медали чемпионов СССР среди спартаковских команд.

Так зародился конфликт двух спортивно-бюрократических структур. А. Каспин, организовал разборку деятельности Ленинградского Совета общества "Спартак". Прибывшая комиссия нашла повод для отрицательных выводов о работе руководства общества.

В результате, в 1974 г. Игорь Бритаров был дисквалифицирован как турист и как альпинист. Его уволили с работы в спорткомитете. Пострадали и некоторые работники, сотрудничавшие с ним. Игорь остался без работы.

Я нисколько не сомневаюсь в том, что Александр Каспин сделал то, что был обязан сделать по долгу своей службы. Спорт комитет выделял значительные средства на развитие альпинизма в СССР, и ему нужны были чистые горы, чистые от "группы риска" - самодеятельных туристов, которых никто не подстраховывает под горой. Иначе могло сложиться мнение, что альпинисты не обеспечивают безопасности в горах, а это уже пятно на репутации всего альпинизма. Поэтому лучше всего запретить горы для туристов.

Не хочу полностью оправдывать и Игоря Бритарова. Наверное, в чем-то он тоже был не прав. Как было, так было. Это уже история. Что касается запретов, то они не остановили движение самодеятельных горовосходителей, скорее наоборот. Как известно запретный плод всегда слаще. Известно множество горовосходителей, продолжавших ходить на вершины без разрешения федерации альпинизма. Это и Дмитрий Колюбакин, взошедший на пик Ленина со своей командой после И. Бритарова. Это и Выдрик, у которого при восхождении на п. Ленина погиб участник, и который выносил покойного на своей спине из последних сил. Я тоже бывал на вершинах без разрешения.

И если говорить объективно, то альпинизм в СССР развивался очень динамично, несмотря ни на какие «происки» туристов. А объективных признаков вреда, нанесенного альпинизму самодеятельными туристами по моему просто не существует. Более того, я думаю, что и альпинисты и горные туристы в рамках своих возможностей продолжали и развивали традиции, заложенные 105 лет назад основоположниками Русского горного общества.

С тех пор прошло много лет, распался Советский Союз, прекратилось финансирование альпинизма, прекратили свое существование почти все альплагеря. И вот оно свершилось! В Питере в Русском географическом обществе впервые за последние более чем пятьдесят лет, собрались вместе альпинисты и горные туристы, чтобы подвести итоги первых лет нового века.

Инициаторами этого мероприятия стали два мудрых и заслуженных человека, оба – профессоры и мастера спорта: от альпинизма – Артур Гаас, от туризма – Евгений Иорданишвили.

Артур Гаас	Евгений Иорданишвили

И тут выяснилось, что нам просто нечего делить! Из докладов председателя ФА Петербурга, Олега Капитанова и заместителя директора клуба туристов следует, что альпинистов стало ходить в горы в сто раз меньше, чем тридцать лет назад. Число туристов тоже убавилось – примерно в десять раз. И это прямо пропорционально изменениям в финансировании этих движений.

Теперь в горы ходят те, кто может заработать на свое путешествие. Те, кто ездит в горы, выбирают не только родной и близкий Кавказ. Очень часто они выбирают дальнее зарубежье, где горы повыше и жизнь спокойнее.

Жизнь развивается в своей динамике со взлетами и падениями. А горы стоят над всей этой суетой, как символ вечности, величия и спокойствия. Горы все еще ждут нас так же, как ждали они горовосходителей при образовании Русского горного общества 105 лет назад!