|
КАМНЕПАД НА ПОБЕДЕ
июль-август 1971 года, восхождение на пик
Победы «по грузинам», шестой категории
трудности.
 Андреев
Герман
Камнепад на
Победе!!!...
Такое
представить нельзя, то редкость большая –
в царстве
вечного снега и льда.
Но такое
случилось однажды
И вам доложу,
то была ужасающей силы беда!!!
Каменный хаос в
движение пришел
и
ринулся вниз на палатки...
Сотни и тонны
летело камней,
люди сидели в
палатке...
#
Но думаю надо с
другого начать:
почему мы в горы
стремимся?
Это сложный и
важный вопрос, но об этом потом,
об
этом отдельно,
подробно в
трактате другом.
Давайте сейчас
разберем:
кто такой
альпинист?
Это не тот,
кто в горы однажды сходил.
Это
турист-альпинист.
Много таких, их
сотни и “тыщи”.
В них нет
системы и цели конечной,
чтобы связать воедино душу и тело и
все бытие.
Альпинизм – это
труд бесконечный, образ жизни конечной.
Понять это
трудно с налета.
Альпинист это
тот, кто рискнул и пробил
главный барьер психологий –
вроде барьер звуковой.
Но здесь ни
км и секунды, здесь на много сложней.
Сложность
маршрута –
вот, где критерий и точка отсчета.
Пятерка – вот,
где барьер!
Пятерка –
рождение нового качества.
Пятерка –
экзамен на прочность.
Ни столько
физическую, ни только техническую,
а, прежде всего, на
надежность и стойкость души!
Все решает она
– психология "Я",
гармония
тела-души.
Пятерка – это
праздник для всех:
тренеров, близких, друзей и родных,
и только потом для тебя.
Многие годы,
не зря,
традиция у нас в альпинизме
была.
После пятерки
группы любой
в лагере праздник большой.
Стол
победителей,
где торт огромадный со стол!
И был он
прекрасней всех на свете тортов.
Ликование
вокруг и восторги.
Поздравляют,
целуют, возносят...
Дядя Женя
Белецкий, спасибо, что дали
путевку в новую жизнь!
А что такое
Победа?...
Победа
Это рождение
нового качества,
путевка в страну Шамбалы, в
страну Риш и Махатм.
Ты приблизился
к тайне страны Шамбалы,
к тайне познания мира,
к бессмертию знаний.
Здесь грубое
"я" подчистую сменяется творчеством "Мы".
Победа
подвластна только команде, коллективу людей,
где
источник бездонный талантов,
силы
людской, красоты.
Что такое
Победа?...
То Гималаи
страны – Тибет и Непал.
Семидесятая –
в ранге вершин,
но думаю – много
прекрасней, сложней и опасней.
Сами судите.
Сплошная стена
километров за двадцать в длину.
Стена снега и
льда высотой
чуть ниже трех километров.
Что такое
Победа?...
Это пушечный
грохот гигантских лавин.
Вы представьте
опять же
лавину в тысячу метров во фронте,
когда разъяренная бешеной силой
она
вылетает на Дикий ледник.
А просторы
какие, масштабы?...
На Звездочку
вышел, прямо под стену идешь.
Пред тобою
стена, вертикали снегов, ледовые сбросы.
Впечатление
такое, что рукою подать до нее –
сто двадцать минут
размашистым шагом идти.
Два часа
позади, как группа в пути,
а она, как стояла, так и стоит
далеко впереди
в безграничном величии
своем.
Пятый час на
исходе, вдруг грохот раздался –
далеко по стене
лавина идет –
мирно, тихо, совсем как в кино,
но... что происходит?
Лавина
лавинищей вдруг обернулась,
несется на нас,
на ледник,
все на пути сокрушая, на глазах расширяясь,
в облаке белом ревет!
Половины стены
не видать
и сразу в лицо ударяет снежным
кашмаром,
дыханием белого ада.
1971 г. Победа, лавина
Что такое
Победа?...
Есть страшнее
беда.
Не только в
лавинах опасность одна.
Страшна и
ужасна Победа
леденящим и бешеным
ветром.
Палатку и шесть
человек с рюкзаками
небрежно кидает, бросает
на лед.
Ветер таков,
что "пломбы летят из зубов!".
Гималаи здесь
меркнут –
Нанга
Парбат (Гора Ужасов,
8.125 м
, девятая в ранге вершин),
Эверест (Джомолунгма –
Богиня-Мать Земли,
8.848 м , первая в ранге
вершин).
Пещеры –
спасение одно,
белый,
стерильный уют и комфорт,
тишина и безмолвие вечных
снегов.
Что такое
Победа?...
Это нехоженых
вертепов отвесы,
лабиринты сераков, карнизов,
бергшрундов,
снежно-ледовых стен вертикаль.
Маршрут
проложить здесь проблема проблем!
Безопасный?
Даже
представить себе невозможно.
Пройдено было
до нас три маршрута, не больше.
Смельчакам
покорялись они.
А сколько из
них в вечных снегах навечно осталось?
Каждый третий
домой не вернулся.
Мрачнее картина
недавно была
в юбилейному году – 50 лет
Октября (в 1967).
На вершину
поднялось – двадцать пять человек.
Погибло – без
малого тридцать.
Двадцать девять
– домой не вернулось!!!...
Шляпы снимите,
это герои, не меньше героев войны.
Каждый должен
об этом узнать,
кто на Победу
решился подняться.
Или как страус
голову в землю зароем,
о летальном
исходе забудем,
который возможен
на каждом шагу на Победе?
Задача
глобально стоит – победить!
Значит выжить и
Жизнь утвердить.
Проверка на
прочность предельна.
На вершину
подняться – значит
радость победы познать, доказать,
что человек беспределен
в дерзание
ума и творчестве мысли,
утвердить,
что Жизнь победить невозможно.
В этом смысл.
Радость жизни в
Победе!
Дорога к Олимпу
трагедий полна.
Победа – это
могила альпинистского братства Земли.
Победа – это
надгробие, похлещи чем у Хеопса.
Победа –
монумент Человеку,
дерзаниям его и
мечтам.
Лежат они
всюду:
на гребне, на склонах, в снегу.
Застыл и сидит,
слегка припорошен,
Художин, на всех проходящих с упреком
глядит (с 1959).
Грузин Габлиани
на гребне лежит (с 1961),
взор на Вселенную, в
вечность направлен.
У самой вершины
рука из-под снега торчит.
Кто он
отважный, что до предела боролся?
Возможно –
Рыбалко (с 1984)
внук генерала известного всем.
А сколько
героев под снегом, в бергшрундах, во льдах,
в белоснежной могиле Земли на
вечность осталось?
На гребне
восточном одиннадцать сразу погибло (в 1955).
На северном
гребне четырнадцать братьев лежит.
Десять
мгновенно погибли
из
двадцати девяти погребенных в лавине (в 1960)
и еще четыре – замерших чуть
раньше (1959).
На западном
гребне – поменьше:
только трое парней.
А сколько внизу
в основанье стены,
по бергшрундам лежат,
пролетевших тысячи метров?
Но хватит об
этом, но помните это.
Помните их и в
сердце несите
на каждом
шагу к Эвересту страны!
А вот перед
вами наши Махатмы, раджи-йоги Союза:
Гутман, Сидоренко, Иванов
(фото-4),
что в
кирзовых штиблетах, с пеньковой веревкой
впервые достигли мечты
в далеких тридцатых
годах (19 сентября 1938).
Затем Абалаков
Виталий во главе "Спартака" (1956).
Игорь Ерохин
новый маршрут проложил (1958).
Казах
легендарный Усенов Урал
в одиночестве гордом, в трещине
мрачной,
в холодной воде выжил
Смерти назло (в 1955).
Михаил Хергиани
– тигр скал и снегов,
сван и
горный орел,
что
брата тащил в одиночку "шестеркой" отвесной (в
1961).
Жорж Корепанов
–
наш
легендарный Махатма лихой,
что первым полный траверс
Победы свершил (в 1967).
Десять дней на
семи километрах,
что
трудно представить вообще.
Значительно
позже Голодов Юрий –
герой
Эвереста (в 1982),
Солонников
Виктор – ленинградец, гигант (в 1984)
два новых маршрута к
Победе открыли.
И Игорь
Степанов,
который
фиаско потерпел в эверестских интригах,
ни скис, ни сломался, а выше поднялся мирской
суеты,
впервые к Победе довел девятнадцать
парней –
единою
связкой, единой мечтой (в 1984).
Одним словом,
Победа – самая сложная в мире гора,
ибо к северу
ближе нет выше вершин.
#
То было –
прелюдия вроде,
теперь – затяжной эпилог!
#
Итак, мы
заявили четвертый
– новый
маршрут по «Доллару»,
Что пройден
значительно позже (1982) Вадимом Смирновым
– тоже нашем
питерским парнем.
Итак, нам
запретили пройти по нему.
Пошли
«по-грузинам»...
#
Аграновский к
нам напросился –
ему нужен был
п. Победы по самый зарез.
Жена его – Люся
уже более года «Барсиха», а он…
Он уже дважды
пытался взойти –
и вот появился
во главе шести камчедалов.
Со штатом таким
к Победе нельзя –
минимум надо 16
бойцов – 8 идут, а 8 страхуют.
Таковы правила
были восхождений в горах.
Не учли мы
тогда, поговорку забыли:
«Не делай добра – зла не
будет вовек».
Но мы –
ленинградцы,
он тоже был когда-то питерский парень –
надо парням помогать.
#
Сборы,
интриги, ящики, грузы,
поезда, самолеты,
толчея, беготня, погрузки,
разгрузки, дорожная пыль...
Все мытарства
уже позади –
Майдаадыр перед
нами.
Долина
огромная, плоская, ровная,
жара, духота,
погранцы.
Зеленые склоны,
временами дожди.
Радуга в
километра четыре –
Радуга. Алтын-Мазар.
коромысло от горы до
горы.
Вертолет будет
завтра – заправщик приехал.
Суета по
палаткам пошла –
Победу увидим впервые
через двадцать
четыре часа!
Блицтурнир и
блины, хворост – радость телячья.
Море индийского
чая
и разговоры, беседы за круглым
столом.
Стол в
экспедиции – Мекка.
Правда, ящики
это пустые,
но ящик ящику рознь.
Песни, гитара
– Сереги (Зысина) стихия.
Он в этом давно
преуспел
на
скалах, в походах, в капустниках наших,
когда мы учились в первом
мединституте.
Все молчат, в
музыке все, в мыслях о песни.
Песни у нас
необычны –
мужество, стойкость, лирика жизни,
романтика гор.
“Хватит” –
Серега встает – “Ну, что вы расселись?
Пора за дела –
медосмотр
я начинаю”.
Поползли из
палаток понуро,
но вида не кажут –
медосмотр это очень
серьезная штука.
Зысин, Шумилов, Андреев
Пациент двумя
косяками идет.
Все отлично –
парни здоровы,
в форме отменной, не везет одному.
Он камчадал –
тощий и внешне здоровый,
но много на теле
прыщей.
Явление такое
фурункулезом зовут в медицине.
“Слушай,
парниша, нельзя тебе вверх.
Деньги есть – к морю
езжай.
Фрукты,
солнце, питание и отдых.
Фурункулы – дело плохое!
С
сахаром крови дела не важны,
шутить здесь
нельзя.
Победа веками
стоит,
а
здоровье не вечно,
гора подождет”.
Вертолет нас на
Дикий к Победе доставил,
1971 г. Победа, л. Дикий.
а парень – больной пациент
в Пржевальск отвалил.
Вы запомните
этот момент –
мы вернемся к парнишке тому.
#
Многое было
потом – базовый лагерь разбили на Диком,
Базовый лагерь
а далее –
разведки, заброски,
1971 г. Победа, ледник Звездочка.
Победа, Звездочка.
пещеру создали
в полный рост
в самом начале
ребра,
что к Важе
Пшевела ведёт,
т.е. на Диком,
но уже перевале.
#
И вот все
готово – на гору пора выходить…
Нам, наконец,
повезло – погода прекрасна.
Победа в
солнечном блеске стоит.
Кругом тишина,
безветрие, штиль,
что впервые за месяц случилось.
Все к
восхождению готово.
Лагерь первый
на Диком под началом маршрута разбит.
Быстро дошли,
здесь просто предельно.
Ледник -
движение на юг.
Налево подъем
крутоват,
но вообщем короткий
и сразу палатки стоят
под склоном
отрога большого,
что фронтом на юг -
напротив
Победы стена.
Палатки у
группы неважно стоят,
все в морщинах и
складках.
Чуть дальше
прекрасный тандем камчадалов,
уютно, красиво
глядятся палатки.
“Парни, давайте
у Геры в комфорте ночь проведем”.
В одной
половине тандема разбили столовую-кухню,
в
другой - будуар.
Поели,
напились, но спать рановато -
не хочется
спать.
И в этом их
счастье, везение, судьба!
В палатке
сидят, в будуаре, в одних рубашонках -
солнце
нещадно в палатку палит.
“Играем бубей”.
“Кто вистует?
Пас у меня” - преферанс в апогее.
Их четверо
было, "ленинградку" играли.
Вдруг грохот
раздался -
пушечный залп!
Кто-то
промолвил:
“Лавина -
обычное дело...”.
Но счастье,
судьба им опять улыбнулась -
выглянул Славка.
Вопль раздался:
“Камнепад!”.
И вылетел прочь, наружу,
налево, под склон.
Суета
поднялась, но это еще не беда.
Секунда, другая
под склон вылетают Серега (Зысин) и Валя
(Юферев).
Последним
остался Олег (Шумилов), он в дальнем углу
возлежал.
Грохот камней
нарастал!
Выглянул -
поздно!
Булыжник с
пол-шкафа летит,
но
рефлекс катапульты сработал.
Решение
мгновенно, в движение оно -
под камень на встречу
полет!
Все собрано в
этом прыжке -
мужество, сила, умение и
опыт!
И здесь не
везет, но в прочим чуть-чуть, пустяки.
В полете нога
за камень задела у самой коленки.
Ранка пустая,
но глубока она,
на надкостнице след,
болью пронизано
тело.
Лежит он на
склоне в одной рубашонке,
от боли, от
крови поник,
Но больше всего
от вида тандема,
что
каменной лавой растерт и раздавлен.
Клочья палаток,
мешков и пуховок.
Примус в
лепешку.
Варенье, бензин
- все перемешано с камнем,
со снегом, со льдом.
Ложки,
канистры, кастрюли - все в хлам!
Друзья подошли,
но не лучше они, их колотит нервная дрожь.
Это шок, это
стресс ужасающей силы!
Время идет,
сжатие времени было,
теперь растянулось до нельзя.
А Олег все
лежит на снегу в одной рубашонке, легонько
одет.
Много минуток
прошло
пока душа в тело вернулась.
Действовать
надо.
“Серега, ты
врач, за работу пора, говори!”.
“Укутай Олега.
Я аптеку пойду поищу”.
#
В базовом
лагере тихо, спокойно, по камням восседаем.
Завтра выходим
на гору - барахло проверяем.
Гитара звучит,
чай попиваем.
Вдруг грохот
лавины раздался - девятнадцать ноль-ноль!
“Ребята,
смотрите - с самого верха лавина идет!”
Где фото, кино?
Затворов щелчки...
“Вот это
фантастика, сила какая!”.
Все затихло
давно.
Только долго
еще над Диким
облако пыли снегов
зависало.
Темнота
наступила где-то в десять часов.
Все залезли в
палатки, в мешки.
Только доктору
(Андрееву) что-то не спиться,
в триконях у
палатки в пуховке сидит.
На душе не
спокойно...
Легкий шорох
раздался.
Звук нарастает
- ведь это шаги !
“Кто там? Что
случилось у вас?”.
Из мрака ночи:
“Я - Свитов.
Олега побило камнями!”.
Лагерь ожил, а
доктор один рванул на ледник.
 Руф
Иванов закричал ему в след:
“Стой,
подожди! Сейчас мы тронемся все!”.
Но разве
доктора сдержишь -
товарищ в беде,
скорая помощь нужна!
Аптека в руке и
ледник впереди
лунным светом
объят.
Каждая трещина,
каждый камень знаком.
В красках
Куинджи стена.
Ледник пред
тобой на ладони.
Вон черные
точки на фоне снегов.
Бег нарастает,
одышка шальная -
попробуй побегай выше
Домбая! (4040 м).
Фонарик
мелькнул - правильно путь выбираешь.
“Мужики, это
вы?!” -
доктор в одышке к ним подлетает.
Олег (Шумилов)
на спине на лыжах лежит, закутан в палатку с
руками.
Упряжка из двух
человек, оба взмокли слегка.
“Что
стряслось?”.
“Каменюгой по
ноге садануло!”.
“Угораздило
как? Ну, об этом потом.
Где
рука? Дай-ка пощупаю пульс.
Ба, тебя ведь знобит.
Пульс сто десять - сто двадцать!
Когда это было?”.
“В девятнадцать
часов, когда лавина сошла...”.
“Слушай,
старик, очень похоже,
что воспаление легких опять,
как два года
назад на Столбе...”.
“Ты мозги не
пудри.
Все враки одни, только
колено болит".
“Ладно,
спокойно, бубни.
Там внизу при свете в
палатке
приговор тебя ждет
окончательный”.
Вот и толпа
мужиков подвалила.
“Доктор
явился?” - Руф говорит. -
Все отлично, давайте
работать!”.
И тронулись мы
к базе на Диком.
#
Море света в
палатке - свечи горят.
Жарко, тепло и
картина ясна -
жалкий вид у больного.
Цианоз на
губах, пульс частит непомерно,
а главное, в легких
беда -
влажных
хрипов навалом,
притупление
перкуторного тона.
Диагноз
простой,
но на
высотах таких опасный весьма:
Воспаление
легких, недостаточность сердца.
Рана ничтожна -
палец с трудом пролезает.
Кость задета
слегка в сантиметре выше сустава колена.
“Богу спасибо
скажи.
Пригнул бы позже на долю секунды
и из спорта ушел
навсегда.
Повредил бы
сустав - анкилоз сто процентный”.
“Ладно, доктор”
- Олег отвечает -
Ты не бросишь в
беде, я надеюсь ?”.
Уйма уколов,
горячего крепкого чая.
Немного
полегче, но озноб нарастает -
тридцать восемь на
ртутном столбе!
Олег
отключился, уснул.
Доктор палатку
покинул, на время.
Закурил и
молчит, окруженный толпой.
“Как дела?
Состояние Олега?
Решение какое - в
Майдаадыр или на гору пойдем?".
“Ребята,
спокойно, поспите. Будем утром решать”.
Ночь...
Луна опустилась
за Неру.
Прохладно,
даже холодно очень.
Зима на дворе -
градусов десять-пятнадцать.
Больной наш
стонет и бредит.
Температура
растет - лоб полыхает, горит,
тридцать девять на ртутном
приборе.
Антибиотик,
сердечный укол повторил
и к
утру полегчало.
Пропотел,
значит тронулся лед -
знобить
перестало.
Наш доктор
глаз не смыкал.
Гудит голова.
Таблетку
глотнул, результат нулевой, скачка мыслей идет.
Надо решение
принять: жизнь человека или гора?
Лекарств на
пределе - много было больных.
Как его
организм на такой высоте поведет?
В классике
просто, решение одно:
срочно вниз,
никаких проволочек!
Но тогда все
насмарку -
год
подготовки, заброски, пещеры, труды
и мечта
растворилась как дым...
Думай, старик,
тебе все решать.
Исход
экспедиции серьезно повис.
Оставить Олега
- риск огромадный,
но
это ответственность - собственность доктора...
Утро, солнце,
тепло.
Голова все
болит.
Ребята молчат,
завтрак готовят.
Напряжение
растет.
А решение
готово, оно проще простого.
 Зысин
ко мне обратился:
«Слушай, док,
оставайся.
Я – психиатр, а ты –
терапевт.
Да, и Олега твой
приятель и друг,
напарник
по связке.
Мы выходим сейчас...».
Вот и решение
проблем!
Штатный врач -
это врач!
А ты на
подхвате, серая лошадь.
Парня сгубил,
пациента спихнул
и на гору ушел с гордым
видом, ученым.
“Ты не
волнуйся, старик, не доверю Олега тебе”.
Как то
странно в жизни выходит.
Ты участник на
полных правах
и далеко
не последний в команде,
в лучшей форме
сейчас.
А сколько
спасаловок мелких
только здесь под Победой?!
Обморозили ноги
Серега (Федоров), Володька (Котляров) –
целую ночь
оттирал.
А зуб кой-кого
сколько стоил мытарств?
Подъем к
перевалу и SOS –
вниз обратно на
помощь.
Поход за
лекарством к киргизам под Хан.
Две операции в
полости рта.
1971 г. Победа. Андреев. Зуб Руфа (1). Фото
Рапопорта.
1971 г. Победа. Андреев. Зуб Руфа (2). Фото
Рапопорта.
Разрыв
сухожилия Валеры (Вексляр),
геморрой
у Андрея...
И все на тебе,
к тебе все идут.
А надо на гору
сходить.
Зачем ты
приехал сюда?
Успокойся,
красавчик,
для этого
выбран другой -
врач ученый, болтун и насмешник,
штатный врач-теоретик.
Сколько их в
альпинизме?
Не счесть!
Но их почему-то
начальство берет... на работу!
Но это еще не
конец эпопеи...
Погода портится
круто.
И сразу
болезнь обострилась Олега (Шумилов).
И тут еще
хохма –
Аграновского сверху ведут!
Весь в
слабости дикой, в ознобе явился.
В третий раз не
везет на Победе ему.
Не желает она
дать путевку ему
в Раджи-йоги, в Махатмы, в
страну Шамбалы.
Жена у него -
прекрасная дама Людмила
давненько в шестерке святых -
максимальные
баллы,
«Снежный барс» в
альпинизме высотном страны.
С Герой картина
ясна:
Воспаление легких!
“Гера, зачем
ты баню устроил
за день до выхода в гору?
Говорил вам -
не надо.
Баня пред штурмом - плохая примета,
а главное, шанс для
простуды велик!
Кашель, насморк - пустяк,
так
невежда глоголит.
С высотой не надо шутить никогда!”.
И вновь за
работу -
банки,
таблетки, уколы.
“Но почему
отдуваться тебе...?
Врач вне штата команды” -
мысль теребит иногда -
“Ладно, черная
зависть -
ведь ребята на гору
идут!”.
Итак, лазарет
нарастает.
Лекарства уже
на пределе.
Плохо Олегу -
кризиса нет.
“Витя, SOS по
эфиру -
вертолет вызывай!”.
День проходит,
другой...
Снеговые
заносы, облачность низко, туман.
Связь по эфиру:
“Все нормально
у нас.
Важа Пшевела уже позади...”.
Горько и гадко
в душе.
Зависть, что
тетка - ее до конца не убить.
“Простите,
ребята, вертолет не летит.
Лекарствам - конец.
Риск для больных
нарастает.
Жду
до утренней связи.
Вертолета не будет -
всем вниз!
Связи - конец. СК. До утра!”.
Риск пределы
имеет, а цена ему Жизнь.
#
Утро. Туман,
облака...
Но всем
колоссально везет.
Поясню: всем,
исключая врача!
В базовом
лагере снег по колено.
Все лежат по
палаткам
не
желают пуховый уют нарушать,
а врач
обход совершает.
Всех больных
осмотрел - их четверо было
и
здоровый радист.
В палатку
вернулся, залег...
И в этот момент
легкий рокот раздался,
ели
слышный пока.
Возможно ль
такое...?
Четвертые сутки
пошли, как ждем вертолета.
Поверить трудно
ушам, но звук нарастает...
Резким
движением наружу вылетел доктор на снег.
В разрывах
тумана, на фоне Чапая
вертолет появился.
“Ребята, по
коням, готовсь!” -
Крикнул доктор
и бросился
с Витей - радистом вперед на ледник...
Вертолет на
посадку пошел, пузом в снег приземлился.
Газ убавил
слегка, тише стало вокруг.
“Как вы сумели
в такую погоду прорваться?”.
“Двое суток
сидим в Майдаадыре, ловим погоду -
дыры, просветы в тумане, в грозовых
облаках.” -
отвечает
пилот - “Вы готовы уже?”.
“Пять минут -
все будут готовы и в путь...”.
Загрузились,
МИ-4 взревел.
Напряжение
мотора растет -
вырваться трудно из снежного плена,
когда высота подпирает,
упругость
эфира не та!
Но асс за
штурвалом -
опытный волк воздушных дорог!
Все прилипли к
кружочкам стекла.
Метель и пурга
за бортом.
Машину трясет и
бросает.
Разбег
нарастает...
Провал ледника
на носу - тоскливо в желудке:
"А вдруг? - в
провал упадем...".
Оторвались и
плавно пошли, высоту набирая.
Все впиваются в
склоны Победы.
"Где ребята
теперь?...".
И опять
тоскливо в душе.
Совесть не
мучит - сделано все.
Команда идет по
маршруту.
Врач - любимец
команды остался там на горе.
Но все же тоска
подпирает и душу терзает...
Так больше
нельзя продолжать -
надо срочно
отвлечься от тягостных дум:
"Ребята,
смотрите, что снаружи творится -
какие вершины вокруг!".
Под нами
гигантский ледник Инылчек,
которым не ходят теперь до вершин.
А как же в
тридцатых годах Погребецкий
в ледовой
реке караван проводил?
И при этом
учтите, то было впервые...
Здесь попутно
вопрос возникает.
Как же отец,
корифей Погребецкий,
караваном ходя, не заметил Победы,
который
значительно выше Хан-Тенгри?
Объясненье
возможно такое.
Хан-Тенгри
прилстил красотой.
А стены
гигантской Победы,
открытые взору в пути,
съедали бескрайние
дали,
масштабы огромных вершин.
И вот
результат, они потеряли
возможность открыть
последний гигант на Земле.
Вертолет
продолжает на запад лететь.
Да что же
творится вокруг -
вершин сплошной частокол.
Вершины
красавцы, отвесы,
но высоты не
те.
Мерцбахер
(озеро) справа по борту мелькнул -
в айсбергах весь
изумруд.
Удивительный
мир,
не тронутый рай альпинистский!
Язык ледника
промелькнул.
Бурный поток
появился.
Вот где начало
берет Инылчек,
но это уже водяная
стихия.
Вздохнуть не
успели -
Майдаадыр появился.
К вертолету
толпы народа спешат.
Что за странные
люди на Звездочку рвутся,
когда осень уже на дворе?
Вертолет
приземлился.
Сто километров
уже позади
и на два километра подъем кислорода.
Дверь открывает
пилот
и сразу же Гера встает.
Рюкзак
подхватил и выскочил прочь.
Что происходит
пока не понять,
но вежливость, такт
покинуты напрочь.
Обижен на всех?
Почему?
Об этом чуть
ниже отдельная речь.
Олегу все
плохо.
Укол засодили -
немного ожил.
Вертолет
заревел и поднялся - Пржевальск впереди.
Опять
приземлились - прямо в траву луговую.
Здесь лето в
разгаре - зелень буйно цветет.
Жарко, но
вообщем не очень.
Ветер теплый и
нежный лица ласкает.
В шелковой
травке лежим и воркуем -
соскучились мы без
нее
там во льдах и пурге, в вечной
холодной зиме!
Наш главный
больной оживает.
Сто минут
позади - лето зиму сменило.
А важней -
плотность эфира не та!
Гипоксия
ничтожна - потеряли три километра высот.
Ми-4 -
прекрасная штука.
Особо когда асс
за рулем - легендарный Калошин.
"Друзья, по
местам. Во Фрунзе летим...".
#
Вы были в Азии
Средней?
Иссык-Куль
навестили?
Ни озеро -
сказка, особенно сверху с горы.
Бирюса,
изумруд, все померкнет
перед этим
твореньем Природы.
Жаль, что
Айвазовский здесь не бывал.
Северный берег
- вечно зеленый.
Южный - пустынь
каменюги.
Между ними
водная гладь
в
цветах и разводах палитры Природы.
Зеленый,
светло-зеленый, темно-зеленый, ультрамарин...
бирюса,
изумруд и камни видны с глубины.
#
Вот и Рыбачий
мелькнул за бортом.
Мотор вертолета
натужено взвыл -
перевал и при этом последний.
Марево, дымка
слегка прикрывает
Корею и башни
Короны.
Начался спуск,
дома замелькали...
Солнечный, в
зелени весь город прекрасный
нам
под колеса летит.
Асфальта
гигантская ширь промелькнула.
Самолеты-игрушки рядами, как на картинки стоят.
Як-40 красавец
по ленте бетона несется,
мгновенье еще -
оторвался
и в небе пропал, растворился.
А наш вертолет
приземлился.
Щелчок -
зажиганью конец, звук изменился.
Лопасти бешено
кружат,
но это
не то... все тише, слабей
и обвисли под тяжестью
массы своей.
Дверь
распахнули - и как из духовки
жарой полыхнуло в лицо.
Рюкзаки
подхватили
и прыг на асфальт - провалились!
"Олег, подожди.
Давай помогу!".
"Слушай, док,
все прекрасно! На гору хочу!".
"Летунам
спасибо скажи!
И братии всей, что под горою остались,
а мы здесь –
в жаре приземлились".
#
Но это еще не
конец.
Сезону конец
для Олега.
Друг дорогой,
ты пойми -
ведь
на гребне высоком
там на стыке Земли с
стратосферой
наша
команда к вершине подходит.
Желаете - можно
продолжить сию эпопею Победы.
Она
назидательна очень
и опыт огромный как побеждать!
#
Вертолет
улетел.
В лагере тихо,
трое осталось -
Витя – радист, Андрей и
Валера.
Команда по
гребню к вершине идет.
Гребень
простой, но длинный ужасно,
а главное в том, что безумно
высок -
за семь километров!
Парни идут по
нейтральной земле.
Справа, на юге
- Китай, налево - Родина наша.
Сутки осталось
идти до мечты.
Тянется связка
одна за другой
в молчании полном, в одышке.
Сил бы хватило
вокруг поглядеть.
Чудо какое, мой
друг дорогой,
по кромки Земли, в стратосфере
идут.
Бескрайние
дали, неба шелк голубой
и горы повсюду...
Особо глядятся
- Чапаева, Горького пики.
И пирамида -
трехгранка
в
розовом цвете, в сверкающих льдах,
в стенах
отвесных, в снегах.
Это Хан
знаменитый
высотой в семь километров без метров
пяти.
Рюкзаки
побросали
прямо тут у тропы.
Отдышались
слегка, разговоры пошли.
"А помните,
парни, вид Хана, но с той стороны?!
А наши мученья
подъема
к этой прекрасной вершины Земли?"
Но надо
вставать - нельзя расслабляться
и двинули дальше по гребню.
Здесь кашель
раздался -
надрывный, сухой.
"Слушай,
Володька (Котряров), давай отдохни...".
"Ерунда,
пустяки. Я дальше пойду...".
Дальше по
гребню идут.
Разговоры
отставить, вниманье -
грузин Баканидзе на гребне лежит.
Он память
святая
и наука большая - как в горах
побеждать.
Вот и к вершине
подходят, к супермечте!
Но нет
ликованья, усталость шальная.
Тур отыскали,
записку вложили
и двинули вниз без особых
эмоций.
#
Кашель сухой –
признак дурной.
Одышка
растет...
Шаг в секунду и
реже...
Голова не своя
- тяжесть сплошная.
Мысли тягучие,
вялые.
Гребень унылый
и белый.
Не радует глаз
ничего...
Вон где-то
внизу далеко, в том самом Китае,
зелень мелькнула
далеких лугов.
След в след ты
идешь до скончания века.
Шаг в сторону -
смерть, три километра полет...
А может
махнуть?...
Птицы летают, а
я не могу?...
Смерть ведь
прекрасна - мученьям конец!
Но силу жизни в
тебе не убить
и
мысли о доме все побеждают.
Воля, волей
коль силам конец -
болезнь
доконала
и
рухнул на снег...
Тупо смотришь
вперед на веревку.
Она убегает,
ползет, натянулась - рывок!
"Володя,
вставай. Надо дальше идти...".
Встаешь и снова
ползешь.
Раз, два,
три... десять шагов...
тридцать
пять...
Сейчас опять
упаду.
Нет, ты - мужик
и должен достойно идти.
Вот и палатки -
осталось чуть-чуть...
Зубы стиснул,
добрался.
В палатку залез
и упал.
Примус урчит,
вода закипает, продуктов навалом...
Шевеленье в
палатке растет.
Бульканье
влаги, сахар, лимон.
Кто-то глотнул
живительный чай,
а ты в прострации
полной лежишь.
Проклинаешь
себя, всех на свете клянешь,
кашель сухой тебя
доконает.
"Володька,
давай по чайку.
А лучше сгущенку и масла...".
"Слушайте,
парни, плохо ему.
Доктора
надо позвать".
Доктор явился.
Пульс
хреноватый - сто сорок, одышка.
"Напоить до
отвала, положить в середине
и
спать до утра.
Пойду подготовлю уколы...".
Туман в голове,
глаз не открыть, жуткая слабость.
Сон тяжелый в
поту и бреду.
#
Утро, но как
будто не спал.
Ноги - свинец,
но надо вставать.
Руки как плети,
непослушны совсем.
Чтобы одеться,
ботинки одеть,
в
рюкзак барахло навалить
надо не менее
часа,
а
он бесконечен...
Палатка-высотка
словно камень, свинец,
вся
промерзла в конец...
"Слушай,
Серега, палатку возьми -
иначе ему
не дойти".
Еще один
дневной переход.
Силы сдают...
Этот отрезок
ходили четыре часа,
теперь - за восемь с трудом.
Володька в
палатку залез
и в момент отключился -
слова не доходят.
Уколы - слегка
полегчало.
В сон
погрузился - тяжелый, кошмарный.
На завтра все
повторилось,
но вот поворот - резко
направо и вниз.
Значит Важа
Пшевела нам покорилась опять.
Спуск крутой
начался:
опасный и длинный - в три километра.
Местами скалы
крутые и лед.
Перила надежно
висят.
Подошел,
прицепился
и в тот же момент отключился...
До низа не
помню как долетел.
Дернуло -
значит перилам конец!
И так
повторялось - не счесть.
"Парни, рюкзак
отобрать от него
и глаз не
спускать!...".
Ну вот, перевал
долгожданный.
Пещера - дворец
в полный рост.
"База, База,
как слышишь меня?!
Вертолет
вызывайте быстрей.
Завтра будем
внизу под стеной.
Вертолет туда
подгоняйте...".
#
Утро.
В бессознаньи
полном Володька.
Пульс и дыханье
предельны.
"Срочно вниз -
к перевалу тащите!".
И начался
спуск....
по
снежно-ледовой стене в один километр.
Вниз даже
страшно глядеть -
крутизна
фантастична!
Справа след от
гигантской лавины.
Чуть дальше
палатки как точки
под
склоном, где был камнепад.
Перила - струна
до самого низа -
веревка длиной в километр...
Спуск
продолжался...
Работа кипит.
Все на
предельном износе.
Здесь рокот
раздался.
"Все будет
отлично, ребята.
Работать
скорей!...".
Вертолет с
Дикого вышел,
заходит к стене.
Сделал вираж и
в пике -
сел на ледник под стеной.
Торопятся
парни, руки в крови, одышка шальная,
сердце
стучит - выскочить хочет.
От вертолет на
встречу бегут, носилки несут.
В вертолет
Володьку внесли.
Бедалага весь
синий, цианоз, гипоксия большая -
недостаточность сердца шальная!
Врач бортовой
за работой -
уколы в мышцу и вену.
Вертолет
загудел, задрожал, разбежался...
Снежный буран,
оторвался.
Вырван Володька
из ужаса смерти ледовой.
#
А теперь
подведем небольшие итоги.
Помните парня с
прыщами?...
История мрачная
с ним приключилась.
Парень упрям -
в Пржевальске группой подхвачен,
опять на Победу спешит...
Что
руководство, что доктор творит?!
Последний,
наверно, эскулап заурядный,
по санитарным
делам – унитазным...
Зло это очень -
так о коллеге.
Но он не
коллега - сангиг он кончал,
ни лечебное
дело.
Он бездарь,
деляга, возможно подлец -
ужасен конечный его результат.
Лист маршрутный
врач подписал:
"Здоров. К восхожденью
допущен".
Фурункулезный
герой в эйфории -
на гору
выходит!
Этот врач -
молодец,
а те ленинградцы... дерьмо.
Вышли.
Судьба
подписала смертельный ему приговор.
Но это пока
никому не известно...
Но так ли?...
Известно было
давно!
Тренировочный
выход на гору.
На гору другую,
до Победы еще далеко.
Высота шесть
двести - шесть триста...
Ночевка в
пещере
после трудного дня восхожденья.
День третий уже
на исходе.
Парень, тот
самый, сломался,
но до парней еще не доходит.
Организм
обезвожен, дефицит витаминов,
гипоксия
предельна -
биозащита папиросной бумаги не стоит...
Надо вниз и
мгновенно - проволочка смертельна.
Утром парня в
пещере бросают они одного
и
уходят наверх... до вершины.
В жалких
душонках эгоизм беспределен.
Гора не стоит
того, а главное в чем?
Не место в
горах для таких -
результат трагично
ужасен.
Возвратились
ликуя, в пещеру вползли -
ледяной саркофаг!
#
А теперь
подведемте глобальный итог по Победе.
С чего
началось?
Залезли в чужие
палатки - Аграновского Геры.
Уважать
корифеев обязательно надо.
Слепо верить
нельзя!
Думать надо
всегда!
Внимательным
быть, осторожным -
риск и так безмерно
велик.
Анализ и синтез
в горах, безусловно, много решает.
Но не забудь -
интуиция есть!
А еще
диалектика гор.
Диалектика
здесь не причем!
Вы не правы -
диалектика жизни везде существует.
Учитесь срочно
тому или ждет вас беда.
"Что за
глупость!" - кричит дилетант.
Торопиться
нельзя.
Посмотрите, на
склоне высоко
груда камней преспокойно лежит.
"Но она то
причем?
Мы ведь к ней никогда не пойдем".
Не верен анализ
- диалектика напрочь страдает.
В жизни часто
бывает - решает пустая случайность.
В диалектике
это законом зовут.
Один камень в
движенье пришел...
"Почему...?".
Это не важно
сейчас, об этом потом разговор.
Итак, один
камень в движенье пришел,
вниз покатил...
Каменюгу другую
задел.
А дальше
страшней -
цепная реакция в силу пришла.
Результат -
камнепад,
диалектики страшный пример.
Как в институте
нам говорили?...
Переход
количества в новое качество
происходит скачком.
Груда камней,
отбросы каменных стен -
то количество будет.
Камень первый в
движенье пришел -
то скачек
совершился...
#
Теперь о
случайностях всех подряд и подробно.
Лавина, о
которой отдельно,
"спать не ложились" и "выглянул Славка".
А если б легли,
закутавшись в спальник?
Представьте,
если б у Славки карта пошла
и
был бы наш Славка в картежном азарте, в пылу,
не выглянул бы
Славка совсем из палатки?
Страшно
представить, что было б тогда!
А кто-то
сказал: "Диалектика - чушь!".
#
Камнепад на
Победе...
Такое впервые
случилось в царстве вечных снегов.
Но все похоже
забыли
о супер причине, о начальном
моменте.
Камень в
движенье пришел
от
воздушной волны, от эфира,
который без массы невидимой
глазом.
А начало дала,
безусловно, лавина,
равной которой нет на Земле.
Тонны снега
летят по стене
прямо в бездну, с отвеса
в целых три
километра!
Лавина - это
страшной силы удар.
От ударов таких
воздух сжимает, прессует,
на камни кидает в пяти километрах
вокруг...
И камни
приходят в движенье
и в
снежную бездну летят... на людей!
#
Два слова еще
-
о
диалектике гор и болезней.
Очевидны
моменты такие.
Олег заболел -
травма пустая была у него,
но
он простудился, валяясь в рубашке одной
прямо так на снегу
ни минуту одну
- без малого сорок минут!
Процесс
воспалительный рос -
это известный
патогенез,
это количества
рост.
Организм
ослабел под действием холода, ветра.
Но это не все -
гипоксия добила его.
Скачек
получился -
переполнена чаша страданий до дна.
Резервы
иссякли, сопротивление в ноле.
И качество
новое вышло на свет:
был сильный здоровый, стал слабый,
больной.
Воспаление
легких его доконало,
что на высотах таких
бьет непременно в
сердечную мышцу.
Сердце - не
камень, воздух нужен ему,
а точней
- кислород.
Аналогично его
исцеленье.
Во Фрунзе
потеря четырех километров высот
за два с половиной часа,
что
языком диалектики называют - скачек.
А наш дорогой
Аграновский с Важи спустился,
в
Майда-Адыр приземлился -
пять километров кислорода прибавил!
Сами
представьте, что за резкий скачек.
Но ему не
понять диалектики суть.
Он в докторе, в
Руфе, во всех
видел причину своих отступлений.
Что делать ему?
Жалобу строчит
в Москву! (в ФА СССР)
Врач –
разгильдяй и невежда.
Странно, сам же
с Важи спустился.
Зачем в вертолет
погрузился?
А Руф -
карьерист и мошенник.
Жаль мне таких
писунов от души.
Он просто не
знал мудрости вечной такой:
«Все в тебе человек!»
С ним ясно
давно -
он слишком любит себя, а «Мы» - призирает!
В Москве
разобрались:
с
первенства сняли
и
мало того - шестерки лишили,
низвергнув маршрут
золотой –
в пять "б"
превратили его.
Но это уже
диалектика жизни людей,
казуистика
страсти иной.
#
Я вас утомил?
Еще не совсем?
С чего
начинали?
С лавины,
равной которой нет на Земле.
Давайте иначе
поставим вопрос:
что за мотивы парней побудили
в чужие
палатки залезть?
Ведь рядом
стояли палатки свои -
ленинградцев, Руфа - отца, командира
и камни, лавины их обошли.
А всем нам
наука:
слушайте Руфа - отца, командира.
Мудрость его,
доброта к Победе нас всех привела.
10
мая
1986 г
., Ленинград |
