|
ГОРОВОСХОДИТЕЛИ –
СОЛИСТЫ, ГЕРОИ ИЛИ САМОУБИЙЦЫ?
Юрий Ицкович – инженер,
к.т.н, 1 разряд по альпинизму, МС СССР по горному
туризму
(Фото автора)
«Сольные
восхождения? Евгений Завьялов? Месснер? Буль? Это
никакое не геройство. Это похождения самоубийц с целью
саморекламы» – так изложил свою точку зрения на проблему
Анатолий Смирнов, допивая чай на небольшой кухоньке
своей уютной квартиры во время нашей беседы о былых
путешествиях в горах.
Что-то в
этой мысли вызвало у меня внутренний протест. Может быть
ее безапелляционность, необоснованность, отсутствие
подтверждающей информации. Я стал искать информацию о Е.
Завьялове. Мне долго это не удавалось. Говорили, что он
уехал в Среднюю Азию и что о нем ничего не известно.
Но вот в
начале 2002 г. мне в руки попал замечательный альманах,
посвященный столетию Русского горного общества,
«Альпинисты Северной столицы» (главный редактор Герман
Андреев), в котором опубликована его совместная с
Вадимом Ароновичем статья «Пик Победы в одиночку!» о
Евгении. Авторам удалось найти и раскачать Завьялова
 ,
несмотря на его сопротивление, ссылки на подготовку к
очередным восхождениям, занятость тренировками и т.д.
Оказалось, что после отлучки в Среднюю Азию он вернулся
и живет в Питере. Подробности же самого похода и
восхождения на пик Победы впечатляют!
К
примеру, начальный вес рюкзака составил 53 кг. Это -
огромный вес для горных перевалов. Представьте себя со
стандартным мешком цемента и еще трехлитровым бидоном
молока на дороге с дачи домой! А еще вместо ровной
дороги представьте горную тропу с камнями, осыпями,
ледниками, трещинами и т. д. Я не знаю примеров, чтобы
кто-нибудь носил больше!
И в то
же время это бесконечно мало для экспедиции, имеющей
целью покорение высотного гиганта в удаленном горном
районе. Для сравнения Морис Эрцог в свою экспедицию на
первый покоренный восьми тысячник Аннапурну собрал
четыре с половиной тонны груза - почти на два порядка
больше! Одна аптека весила более двухсот килограммов, и
ее с трудом хватило, чтобы сохранить жизнь и
маломальское здоровье победителям Морису Эрцогу и Луи
Лашеналю после ампутации пальцев и лечения не
выдержавших испытания конечностей.
А чего
стоит такой факт из истории Завьялова? Район пика Победы
в 1978 году был закрыт для спортивных мероприятий из-за
ухудшения отношений с Китаем. Пограничники, узнав от
чабанов о проникновении нарушителя в запретную зону,
охотились за ним, летали на вертолете, искали его на
ледниках, а ему приходилось прятаться то в ледниковой
трещине, то под камнями. Как вам нравится такая игра в
прятки? Ведь пограничники хорошо вооружены и керосина,
не говоря уже о патронах, в 1978 году не жалели. Да и
пристрелить нарушителя границы, возможного перебежчика в
Китай - дело престижное. За это можно и медаль на грудь
заработать!
Многим
из читателей, я уверен, знакомо чувство охотника,
преследующего добычу, азарт погони. А вот с другой
стороны многие ли могут представить себя на месте зайца,
за которым гонятся собаки с охотниками, или на месте
партизана, на которого началась облава в тылу врага?
Знаете ли Вы, как это страшно? Пережив однажды нечто
подобное, могу сказать, что это ужасно! Внутри, где-то в
животе, холодно и даже знобит. Зубы во рту позвякивают,
и сердце стучит, как молоток. Можно, конечно, просто
посочувствовать Евгению, и в тоже время нельзя не
восхищаться его самообладанием и находчивостью.
Но
вернемся к одиночным восхождениям. Анатолий Смирнов – не
единственный, кто считает сольные восхождения спортом
самоубийц.
Юрий
Визбор в 1978 году в статье «Лучше гор – только горы!»
говорил примерно то же самое: что горы не терпят
одиночек, и что спортивные подвиги одиночек только
подтверждают этот вывод.
Вальтер
Бонатти, совершивший ряд сложнейших восхождений в
одиночку, признался в своей знаменитой книге «Горы мои
горы», что натерпелся несусветного страха, что замечал
за собой не только странные реакции в одиночестве на
горе, но даже галлюцинации, что начинал беседовать с
рюкзаком, как с товарищем по связке. В конце концов, он
считает, что остался в живых только потому, что сменил
ледоруб на кресло президента фирмы, производящей
ледорубы и снаряжение.
Рейнгольд Месснер, который первый в мире покорил все
восьми тысячники, в том числе некоторые в одиночку,
включая и высотный полюс земли Эверест, признался в
одном из интервью, что во время восхождений непрерывно
думает о смерти.
Кто они,
эти люди, совершающие сольные восхождения? Герои, рыцари
без страха и упрека или само утверждающиеся себялюбцы,
самоубийцы, не осознающие самих себя?
Где
граница между самоутверждением, само рефлексией и
героизмом? Может, нет никакого геройства, а причина
сольных восхождений заключена в простых словах Джона
Ханта, руководителя первой успешной экспедиции на
Эверест: «Мы не можем остановиться, пока горы бросают
нам вызов»?
И с
другой стороны, разве не совершаются героические
поступки в коллективных восхождениях? Можно ли их
сравнивать с поступками солистов? Если в группе
случается ЧП, то в таких ситуациях, как говорится,
всегда есть место подвигу. Много раз, побывав в
критических ситуациях в горах, я осмелюсь утверждать,
что, когда вероятность жить или умереть, как говорится
"фифти–фифти", не многие могут думать о чем ни будь,
кроме себя любимого и своей собственной жизни. Считаю,
что человек, заботящийся о более слабых участниках
восхождения в ситуации, когда возможность собственного
выживания сомнительна, такой человек - уже герой.
Например, около тридцати лет назад с гребня вершины
Корона в Киргизском хребте сорвался Юрий Варенов. Он
пролетел около пятисот метров по скалам и упал на крутой
ледник. Не было сомнений, что он погиб. Но Алим Романов
решил спуститься к месту падения Юрия, хотя из-за метели
внизу ничего не было видно. Алим был вынужден спускаться
один. Это был очень рискованный спуск, но Алим совершил
его и нашел Юрия. Тот уцелел, хотя и повредил обе ноги в
коленях так, что не мог двигаться. Алим вытащил Юрия из
снега, выкопал маленькую пещеру и три дня, до прихода
спасателей, согревал его в пещере своей пуховкой,
ухаживал за ним, борясь с непогодой. Два года
потребовалось Юрию для восстановления здоровья, после
чего они с Романовым совершили совместное восхождение.
Нет никаких сомнений, что Алим Васильевич Романов -
настоящий герой! И при этом никаких сольных восхождений!
Джефри
Юнг в 1917 г., в возрасте около сорока лет потерял ногу
в Альпах. Только через десять лет он возобновил
восхождения и ряд из этих восхождений, совершенных в
возрасте между 50 и 60 годами, стали классикой
технического альпинизма, хотя, как признал сам Юнг в
своих воспоминаниях, физические движения давались ему с
большим трудом. Бесспорно, Юнг прожил героическую жизнь.
Он стал президентом английского альпклуба и весьма
значительной фигурой в альпинизме именно после того, как
потерял ногу. И никаких сольных восхождений!
Так что
же заслуживает большего уважения, коллективные или
индивидуальные поступки, если это действительно
«Поступки» с большой буквы? Нет сомнения, что в
коллективе жить спокойнее, чем одному на горе. Ты всегда
чувствуешь себя как бы за спиной руководителя, за спиной
товарища, иногда даже и более слабого. В то же время в
солисте всегда мерещится индивидуалист, если не сказать
эгоист. Но что из этого следует? Всегда ли так уж плох
эгоизм, особенно если это эгоизм - разумный?
Думаю,
что принцип разумного эгоизма может быть полезен в любой
ситуации. Необходимо внимательно прислушиваться к своему
организму. Если ты перегрузишь себя до такой степени,
что сам заболеешь, и кто-то должен будет тебе оказывать
помощь или даже спасать, то тем самым ты подводишь всех
окружающих. Ответственность за твое здоровье лежит
только на тебе, на тебе лично! Без хорошей личной
подготовки ты никому не сможешь помочь. Поэтому
тренируйся перед горами дома, а в горах слушай свой
внутренний голос, - это и есть разумный эгоизм. Жаль
только, что грань между разумным эгоизмом и трусостью,
так же как между самоотверженностью и авантюризмом
неуловима. Для ее определения нет объективных критериев.
Так в
1970 г. в экспедиции на Хан-Тенгри при восхождении
руководитель штурмовой группы Анатолий Носов заболел и
был в критическом состоянии (без сознания). Начались
спасательные работы. Спасатели за один день поднялись на
две тысячи метров от базового лагеря, но, не дойдя до
пострадавшего, выбились из сил и остановились на
ночевку. Врач экспедиции Вадим Гриф
 ,
имевший физическую подготовку не лучше, чем у других
спасателей, решил пробиться к больному в тот же день, во
что бы то ни стало. Конечно, он считал своим долгом
сделать все возможное для спасения больного. Конечно, он
имел право на принятое решение. Конечно, он поступил
самоотверженно. Но сил для выполнения принятого решения
ему не хватило. Не дойдя сорока метров по высоте до
палатки больного, он замерз на маршруте и погиб, не
оказав ему помощи. А больной выжил и без помощи врача,
которому не хватило фактически разумного эгоизма, или
просто инстинкта самосохранения.
Это
трагедия, в которой нет виновных. Но она подтверждает
неуловимость границы между обоснованным риском и риском
трагическим. Безрезультатность действий Вадима очевидна
так же, как неприятности и трудности, которые доставил
он членам экспедиции и в части тяжести спасательных
работ и в части организационных выводов и дисциплинарных
взысканий. Но, тем не менее, я преклоняюсь перед
мужеством принятого им последнего в своей жизни решения.
Как
узнать, почувствовать предел возможностей своего
организма, как во время остановиться? Когда в 1968 году
студент Ленинградского Политехнического института Виктор
Маркелов впервые выиграл у легендарного Михаила
Хергиани соревнования по скалолазанию, последний, как
всегда в таких случаях, резко увеличил объем тренировок,
чтобы на следующих соревнованиях вернуть себе титул
сильнейшего скалолаза страны. Между ними развернулась
конкуренция, в которой никто не собирался уступать. Но
чтобы быстрее лазать, надо меньше времени тратить на
каждое движение, на проверку надежности зацепок и
правильности положения ног и рук…, а значит больше
рисковать на трассе.
И вот в
1969 г. в возрасте 37 лет Михаил Хергиани погибает в
Доломитовых Альпах на одном из рекордных стенных
маршрутов. Официальная версия – сорвавшийся со стены
камень перебил страховочную веревку. Что это? Просто
трагическая случайность? Или превышение допустимого
предела риска? А может опять что-то похожее на
неосознанное самоубийство? Во всяком случае, ближайший,
старший товарищ Михаила, Иосиф Кахиани, с сожалением
писал в своих воспоминаниях, что если бы он был рядом с
Михаилом, в одной связке, то выпускал бы его вверх на
двойной страховке!
Но
последний человек, видевший Михаила живым, его напарник
по связке В. Онищенко утверждал, что даже во время
своего трагического падения Михаил продолжал бороться за
жизнь. Он летел, как кошка, сгруппировавшись и готовясь
к непростому приземлению.
Поставленный вопрос об истоках трагедии не имеет
однозначного ответа, а Михаил Хергиани навсегда
останется легендой отечественного скало лазания и
альпинизма, примером самоотверженности, несмотря на
отсутствие в его биографии каких-либо сольных
восхождений.
Все
сказанное подтверждает, что и героизм и запредельные
нагрузки, как говорится, "имеют место быть" не только в
одиночных, но и в коллективных мероприятиях. И все же
число солистов растет. С чего бы это? Понятно, что в
одиночку труднее, рискованнее, а значит престижнее.
Понятно, что чем быстрее идешь, тем меньше надо с собой
нести груза, а значит можно идти еще быстрее. Например,
если сбегать на гору за один день, то не надо нести
палатку, а если ты бежишь один и не собираешься
страховать сам себя, то веревка тоже не нужна. Понятно,
что в большой группе всегда может оказаться «слабое
звено», и естественным можно считать желание избавиться
от слабых. Видимо, это можно считать одной из причин
рождения солистов.
Я был бы
не искренним, если бы стал доказывать, что в сольных
восхождениях полностью отсутствует стремление к
самоутверждению. Да и нет ничего аморального в самом
инстинкте самоутверждения. Если человек проверил себя в
борьбе со стихией, поверил в свои силы, стал более
уверенным в разрешении житейских проблем – это чудесно.
Инстинкт самоутверждения присущ практически каждому.
Такова человеческая психология.
Иногда
причиной рождения солистов могут быть организационные
трудности, неумение или нежелание тратить время на
подбор компании, создание команды. Не исключено, что
причинами появления восходителей – одиночек могут быть
процессы естественного распада одних коллективов и
рождения новых, или процессы отторжения коллективом
людей, "не таких, как все". И это тоже из области
психологии.
Выделение из коллектива сильнейшей связки – двойки
восходителей – это вообще дело обычное. Часто такая
двойка делает рекордные восхождения
Например, Питерцы В. Шамало и Р. Крымский в 1999 г.
вдвоем прошли сверхопасный маршрут на Шхару «по
бутылке». Более того, Валерий Шамало и Кирилл
Корабельников, начиная с 1998 года, совершили в двойке
ряд сложнейших восхождений: зимних, технических,
высотных, включая Хан-Тенгри и Мраморную Стену на
Тянь-Шане. Казалось бы: вот они, живые герои. Ходить им
и дальше вместе и удивлять всех своим мастерством. Но не
тут то было. После неудачных попыток покорить
Северо-восточную стену вершины Сабля на Урале Валерий
Шамало (инициатор прошлых попыток) отказался участвовать
в очередном штурме в апреле 2002 года, выразив
неудовольствие большим количеством участников и громкой
рекламой в интернете. Что это? Смена лидеров? Конфликт
со спонсором Сергеем Тюльпановым, тоже бывшим классным
альпинистом? Или рождение будущего солиста? Вопросы эти
– чисто риторические. Ответа нет.
К слову
сказать, попытка покорения Сабли на этот раз оказалась
удачной. Кирилл Корабельников взял на себя роль лидера и
организатора всей операции, выбрал, в качестве напарника
себе Владимира Баранова и вся команда в количестве
восьми человек впервые прошла стену. Маршрут назвали
«Ладога» по имени фирмы-спонсора, руководимой Сергеем
Тюльпановым. Участники получили серебряные медали
первенства России.
Видимо
основные причины появления солистов имеют
психологические корни. Трудное это дело – разбираться в
психологии выдающихся спортсменов, особенно солистов.
По-видимому, в становлении Р. Месснера как сольного
восходителя тоже была психологическая подоплека. Скорее
всего, на это повлияла гибель в 1970 году практически у
него на глазах младшего брата Гюнтера и неоднозначные
суждения о причинах и виновниках этой драмы, бросающие
тень вины и на самого Рейнгольда.
Один из
родоначальников сольных восхождений Герман Буль в 1953
году покорил в одиночку и к тому же впервые восьми
тысячник Нангапарбат (точнее предвершинный гребень этой
горы), когда остальные члены штурмовой группы не
решились идти вверх, считая попытку безнадежной.
Действительно было, от чего пребывать в нерешительности:
к тому времени немцы уже имели в своем багаже несколько
неудачных экспедиций, гора имела клеймо горы - убийцы,
кровожадной Нанги, ее называли кладбищем немецких
альпинистов, да и в экспедиции 1953 года все шло очень
не просто. Герман Буль пошел вверх один, при этом он не
успел за один день вернуться в штурмовой лагерь, и
участники экспедиции считали, что он погиб, но он провел
на горе холодную ночевку, просидев темное время на
полке, и выжил вопреки здравому смыслу. Скорее всего, в
экспедиции не было другого спортсмена, который по уровню
подготовки смог бы составить ему компанию. Это
оправдывает его риск. От него зависел успех экспедиции,
за ним стояли все предыдущие неудавшиеся экспедиции
немцев, за ним, в конце концов, стояли организаторы и
спонсоры экспедиции. Фактически у него не было другого
пути, кроме как совершить этот подвиг, пусть даже ценой
своей жизни. Он выжил и естественным образом стал
признанным всеми героем.
Но в
тоже время не секрет, что с Германом Булем прочно
связана слава профессионального самоубийцы и, в конце
концов, он погиб на одном из не самых сложных
восхождений. Неужели герой и самоубийца могут гармонично
ужиться в одном человеке?
А как с
напарником для Евгения Завьялова? Был ли у него шанс
найти себе компаньона для штурма пика Победы? Даже если
предположить, что в стране существовал спортсмен,
близкий по подготовке к Евгению, нет никаких шансов,
чтобы он согласился прорываться через пограничные
кордоны к сомнительным удовольствиям узнать, как
поживает гора, какая на горе погода и насколько легко
или трудно взойти на нее. Могу сказать по своим личным
ощущениям, что одно дело - играть в кошки - мышки с
собственной жизнью, и совсем другое - играть в прятки с
государством, особенно с государством, которому ты
служишь (прошу прощения за излишнюю высокопарность).
Подвиг
Евгения не менее значительный, чем подвиг Буля. Ему все
пришлось сделать самому: в одиночку: организовать
экспедицию, доставить весь груз к горе, самому выполнять
работу шерпов, организатора, завхоза, врача, составителя
и исполнителя всех планов экспедиции.
Весь
свой груз Евгений нес с собой от самого начала до самого
конца. Только когда показался конец подъема на вершину,
он позволил себе оставить на снегу рюкзак и пройти
последние метры к вершине налегке. Отличие Евгения
Завьялова от Германа Буля в том, что за последним
стояло государство, снарядившее экспедицию.
Евгений же все сделал вопреки государству, вернее
вопреки бюрократическим структурам этого государства.
Нет сомнений, что Евгений Завьялов - герой! И дай ему
Бог еще столько успешных восхождений, сколько он сам
захочет.
Нет, они
не самоубийцы, эти отважные люди, вступающие в
индивидуальную схватку с горами! Скорее они
исследователи. Исследователи стихии гор, прочности
человека, его способности вести борьбу со стихией,
исследователи пределов, отпущенных человеку природой.
Жаль, что не всегда они могут почувствовать приближение
допустимого предела прочности и во время остановиться.
Но даже в тех случаях, когда схватка заканчивается
гибелью героев, они остаются жить, жить в памяти людей,
в истории борьбы со стихией. Мы преклоняемся перед ними!
И в то
же время уважения достойны не только соло – восходители.
Я склоняю голову перед всеми самоотверженными
покорителями гор, которым выпало в критических ситуациях
в коллективе, не щадя себя, заботиться о более слабом!
Вечная память погибшим в борьбе. И дай Бог крепкого
здоровья и новых побед живым, упомянутым и безымянным
героям и самоотверженным борцам со стихией.
Герои не
умирают, герои остаются в истории навсегда!
|
